Трон Люцифера - [90]

Алхимик, врач розенкрейцерской школы, астролог, физиономист и жрец тайны, Бальзамо должен был казаться лакомой приманкой для всяческих секретных обществ. Иллюминаты, близкие к масонству «просветленные», завербовали его в свое общество ми Франкфурте-на-Майне. Посвящение происходило недалеко от города, в подземной пещере.

Основатель и глава ордена профессор Адам Вейсгаупт (1748- 111.40) раскрыл железный ящик, наполненный бумагами, и вынул оттуда рукописную книгу, начинавшуюся словами: «Мы, гроссмейстеры ордена тамплиеров…» Далее следовали формула присяги, начертанная кровью, и 11 подписей.

В этой написанной на французком языке книге утверждалось, цто иллюминатство есть заговор против тронов. После церемонии посвящения Бальзамо уведомили, что общество, в которое он вступил, уже пустило глубокие корни и располагает крупными суммами в банках Амстердама, Роттердама, Лондона, Генуи и Венеции.

Пройдя церемонию и получив крупную сумму на расходы, а также секретные инструкции, Бальзамо сразу выехал в Страсбург.

Там он прожил некоторое время богатым и щедрым барином, давая много, но ничего и ни от кого не принимая. Людей состоятельных он дарил своими советами, а бедняков — советами и деньгами, что вскоре превратило его в предмет общего обожания. В то же самое время по соседству, в Саверне, проживал некий прелат, чья любовь к тайнам и смелые амурные похождения привели вскоре к грандиозному скандалу, потрясшему Францию.

Узнав, что поблизости поселился чародей и философ, принц-кардинал Роган поспешил завязать с ним знакомство и направил своего егермейстера испросить у Калиостро аудиенцию. Но насколько самозваный граф был ласков и любезен с бедняками, настолько же любил посмеяться над знатными особами. Он знал человеческую природу. Именно это свойство заставляло аристократов еще сильнее заискивать перед Калиостро. Посланца кардинала он встретил весьма надменно: «Если это у принца пустое любопытство, то я отказываюсь его видеть; если же он имеет надобность во мне, то пусть скажет». Нечего говорить, что этот высокомерный ответ не только не рассердил кардинала, но, напротив, очень ему понравился.

Неотступные униженные просьбы этого блестящего прелата, более родовитого, чем сам король, победили наконец непонятное упорство таинственного иностранца, который, как, впрочем, следовало ожидать, согласился дать князю церкви, пэру и великому милостынераздавателю Франции аудиенцию. С того момента Ро-ган сделался нежным другом и восторженным почитателем графа Калиостро. Ловец душ, как всегда, не промахнулся. Вот, собственно, все, что знали о Калиостро до того, как он решил поселиться в Париже на постоянное жительство. Ходили, правда, смутные слухи, что таинственный граф обладает даром ясновидения и, кроме того, открыл эликсир бессмертия. Как утверждали некоторые, Роган сумел выпросить малую толику этого эликсира для себя и проживет теперь лет четыреста, оставаясь молодым и неутомимым в любви. Возможно, что именно благодаря этим слухам Калиостро заинтересовался сам король. Роли в игре были расписаны на века, и замена статистов — Калиостро вместо Сен-Жермена и Людовик Шестнадцатый вместо Людовика Пятнадцатого — ничего, в сущности, не значила. Зная о затруднениях, которые испытывал Людовик Шестнадцатый, вступив в брак с юной австрийской принцессой, Бальзамо действовал наверняка, ибо только этим можно объяснить беспрецедентную поддержку, которую оказал король всем начинаниям сомнительного авантюриста. И все же итальянскому парвеню недоставало аристократической тонкости предшественника. Добившись от короля указа о том, что всякая критика по адресу Калиостро будет рассматриваться как антигосударственное деяние, он явно перегнул палку и нажил себе сильных врагов. Изысканные манеры, огромное влияние при дворе, красноречие и богатство — все это быстро сделало Калиостро кумиром парижан. Неувядающая красота его жены Лоренцы Феличиани вновь возбудила толки об эликсире бессмертия. Поговаривали, будто итальянская красавица была когда-то вавилонской царицей Семирамидой, а сам Калиостро якобы хорошо знал Христа и частенько беседовал за чашей фалернского с Юлием Цезарем, Суллой и Понтием Пилатом. Даже сомнительность богатств и добродетелей графа служила его популярности. Парижане буквально толпами осаждали егс дом.

Поселился Калиостро на улице Сен-Клод в самом красивом особняке квартала. Причудливость и сказочная роскошь обстановки только укрепили за нил славу алхимика и некроманта. В убранстве салона, обставленного с восточной пышностью и погруженного в полумрак, если только его не заливали светом десятки канделябров, можнс было угадать характер хозяина философа, конспиратора и чуде творца. В центре стоял бюст Гиппократа, а на восточной стене висела мраморная доска, накоторой золотыми буквами 6ыла начертана всеобщая молитва Александра Попа: «Отче Вселенной, ты, которому все народ» поклоняются под именами Иеговы, Юпитера и Господа! Bepxoвная и первая причина, скрывающая твою божественную cyщность от моих глаз и показывающая только мое неведение и блаблагость, дай мне, в этом состонии слепоты… различать добро от зла и оставлять человеческой свободе ее права, не посягая на твои святые заповеди. Hayчи меня бояться пуще ада того, что мне запрещает моя совесть, предпочитать самому небу того, что она мне велит!» Из одной этой надписи посвященые могли догадаться, что хозяин чертогов — розенкрейцер, иллюминат или «вольный каменщик»