Троицкие сидельцы - [18]

Сурово отчитав мужичка, князь велел дать ему двадцать ударов розгами как бунтовщику и за дерзкие речи, чтобы другим неповадно было, и потом отпустить.

…На второй день, к вечеру, показались сверкающие на солнце золотые купола Троице-Сергиева монастыря. Притомившиеся, забрызганные грязью стрельцы приободрились. Прошли подмонастырское село Клементьево, которое раскинулось по обе стороны дороги, и, спустившись с холма, оказались у Красных ворот крепости. Тяжелые дубовые ворота медленно отворились, поднялась железная решетка с острыми стреловидными зубцами внизу, которая называлась герсами, и стрелецкий полк вошел в монастырь.

Часть вторая

I

Троице-Сергиев монастырь, как и любой другой в России, был настоящей крепостью, в которой можно было отразить и кратковременное нападение и выдержать длительную осаду. Его основал в 40-е годы XIV века монах Сергий на земле Радонежского удельного княжества, в семидесяти верстах к северо-востоку от Москвы. При Иване IV Грозном он был обнесен крепостной стеной с башнями из кирпича и камня.

Монастырь стоял на невысоком холме, называвшемся горою Маковец. Он прочно врос в землю каменными корнями шестидесятилетней давности, потеснив лесные дебри. Высокие, толстые стены, прикрытые сверху шатровым навесом, усиленные двенадцатью башнями, надежно охраняли жизнь, власть и богатство святой братии. Эти стены образовывали неправильный четырехугольник, удлиненный в направлении с юга на север своим заостренным северо-восточным углом. С внутренней стороны стен была достаточно широкая галерея, на которой осажденные, или, как их называли, «сидельцы», могли стоять и сражаться с неприятелем. Стены завершались вверху раздвоенными, как ласточкин хвост, зубцами, между которыми косые бойницы спускались вниз, позволяя поражать даже тех, кто подбежал бы к самому основанию стен. Вровень с землей в стены были вдавлены изнутри полукруглые углубления для пушек — так называемые печуры. Здесь же горкой лежали ядра.

Воеводы Долгорукий и Голохвастов медленно шли по верхнему ярусу крепостной стены. Их сопровождал монастырский оружейник. В крепости, под стенами, было людно, повсюду ходили стрельцы. А здесь, на стенах, — ни души.

— Почему нигде не видно стражи? — спросил князь.

— Стражу выставляем на ночь, — ответил оружейник, трогая бороду, — и зажигаем вот эти фонари. — Он показал на слюдяные фонари, висевшие на деревянных шестах, прибитых к стене.

— И в башнях никого нет?

— Никого. А зачем? Двери туда заперты, ключи у меня. — Оружейник достал из кармана связку больших, немного заржавевших ключей, потряс их в руке.

Они подошли к угловой Пятницкой башне, которая защищала юго-восточный выступ крепости. Оружейник взялся левой рукой за ручку низенькой двери, долго подбирал ключи, вставлял то один, то другой в замок, наконец что-то в нем заскрежетало, и дверь подалась.

В башне сумрачно, несмотря на яркий день. Через бойницы видна недалеко мельница на реке Кончуре и за ней холм — Терентьева роща.

— Гляди, князь, — сказал Голохвастов, — вот откуда надо ждать нападения! С этого холма монастырь виден как на ладони! И ров перед стенами неглубокий.

— Да, отсюда, — согласился князь, — но зато и башня эта крепка… Сколько здесь пушек на всех ярусах? — обратился он к оружейнику.

— Восемь пушек.

Возле следующей, Водяной, башни воеводы увидели огромный медный котел ведер в сто, заполненный почти до краев застывшей черной смолой. Оружейник не сразу открыл дверь и в эту башню. Воеводы заметили это.

— Проверь все замки в дверях башен, — сказал Голохвастов оружейнику. — Сделай сегодня же еще одни ключи к каждой двери для дозорных; их будем посылать по два человека на каждую башню три раза: утром, днем после обеда и в полночь.

— Сделаю.

— Отсюда тоже удобно нападать на монастырь! — сказал князь. — Стены здесь пониже, а за тем небольшим оврагом… Как он называется? — Долгорукий посмотрел на оружейника.

— Глиняный овраг.

— За тем оврагом опять холм.

Северо-западная сторона не была так удобна для обстрела и приступов: ровное Княжее поле переходило ближе к монастырю в Мишутинский овраг, в котором разлился Конюшенный пруд; широченный, с обрывистыми краями, почти непроходимый из-за топи и полусгнившего бурелома, овраг служил естественной защитой крепости; с севера тянулся сплошной лес, отступавший у самых стен близ Житничной башни, где зеленела капуста на огороде; здесь же застыл Нагорный пруд, снабжавший водою монастырь. Она текла по трубам, проложенным под землей.

Воеводы обошли по галерее всю крепость. Их особенно порадовали мощные угловые восьмигранные башни — Пятницкая, Водяная, Плотничная и Житничная. Из них защитники могли вести круговой обстрел всех подступов к стенам. Пока эти башни удерживались сидельцами, нечего было и думать взобраться на стены. Каждая имела по три яруса, или «боя»: верхний, средний и нижний, или подошвенный — с пушками.

— Прочные ли стены? — спросил Голохвастов.

— Прочные, — ответил оружейник. — Толщина — от полутора до двух сажен, а высота от двух до двух с половиной. Длина стен — пятьсот пятьдесят одна сажень — это верста с четвертью.