Трое у дверей Вулфа - [5]

– Будьте любезны, помолчите и слушайте. Я излагаю свои выводы. Вывод о том, что мистер Пайл отравлен мышьяком, основывается на симптомах: жжение в горле, слабость, резкая боль в области живота, жажда, сухость кожи, рвота. Следующий вывод о том, что яд был в блинах, основан, во-первых, на времени действия мышьяка; во-вторых, слишком маловероятно, чтобы его положили в суп или в рыбу; и в-третьих, мистер Пайл пожаловался на песок в сметане или в икре. Я допускаю, что либо один, либо оба моих вывода неверны, но, думаю, вероятность этого очень мала, и потому действую, руководствуясь ими. – Вулф повернул голову. – Фриц, расскажи, кто раскладывал икру по тарелкам. Кто это делал?

Однажды я как-то сказал Фрицу, что не могу представить себе, при каких обстоятельствах у него стал бы несчастный вид, а теперь не нужно было и представлять. Фриц закусил губу, сначала нижнюю, потом верхнюю.

– Уверяю вас… – начал он.

– Не нужно никаких уверений, Фриц. Кто раскладывал?

– Мы с Золтаном. – Он показал пальцем. – Вот за этим столом.

– И тарелки остались там? Их отсюда унесли женщины?

– Да, сэр.

– Каждая из них взяла по одной тарелке?

– Да, сэр. Хочу сказать, что им так велели. Я был у плиты в кухне.

Тут подал голос Золтан:

– Я наблюдал за ними, мистер Вулф. Все взяли по одной тарелке. И поверьте, мышьяк никто не клал…

– Пожалуйста, Золтан. Могу сделать еще один вывод: в кухне никто не положил мышьяк ни в одну тарелку и, таким образом, предоставил случаю решать, кому из гостей достанется яд. Преступник, несомненно, преследовал определенную цель, а был ли его целью мистер Пайл, либо – учтем это как альтернативную возможность – кто-то другой – к мистеру Пайлу яд попал случайно. В любом случае мышьяк был именно в тех блинах, которые съел Пайл, а был он отравлен намеренно или случайно, в данный момент не имеет значения. – Вулф посмотрел на девушек. – Кто из вас подал эту тарелку мистеру Пайлу?

Никакого ответа. Ни словом, ни движением.

– Пф! – хмыкнул Вулф. – Если вы и не знали, кто он, теперь знаете. Мистер Пайл – это тот самый человек, который вышел из-за стола, когда подали рыбу, а сейчас умирает. Кто подал ему блины?

Снова никакого ответа, и я вынужден отдать им должное, потому что никто не оторвал глаз от Вулфа, чтобы взглянуть на рыжеволосую Пегги Чоут. Кроме меня.

– Черт возьми! – сказал я. – Громче, мисс Чоут.

– Это не я! – крикнула она.

– Что за глупости! Конечно же вы. И это могут подтвердить двадцать человек. Я смотрел на вас, когда вы наливали ему суп. А когда подали рыбу…

– Но блины подавала не я! У него уже стояла тарелка! Это не я!

– Ваша фамилия Чоут? – спросил Вулф.

– Да. – Она вздернула подбородок. – Пегги Чоут.

– Вы настаиваете на том, что не вы подали мистеру Пайлу блины с икрой?

– Разумеется.

– Но должны были подать вы? Вам поручено было обслуживать этого гостя?

– Да. Я взяла тарелку, вошла в столовую и направилась к нему, но увидела, что у него уже есть тарелка, и подумала, что ошиблась. Гостей в лицо мы не знали. Вот этот человек, – она повернулась к Феликсу, – показывал нам только место, где будет сидеть наш гость, и мое было второе от входа справа, но там тарелка уже стояла, и я решила, что кто-то ошибся либо я перепутала. Так или иначе, я увидела, что у гостя рядом с ним, справа, тарелки нет, и поставила блины там. Это были вы. Я поставила их перед вами.

– В самом деле. – Вулф смотрел на нее, хмурясь. – Кто же должен был обслуживать меня?

Он не прикидывался. Он и в самом деле не знал, она это была или нет. Он ни разу не взглянул на свою официантку. Его раздражало, что нас обслуживают женщины, а кроме того, он терпеть не может поворачивать шею. Разумеется, я мог бы подсказать, но тут Хелен Яконо ответила:

– Я.

– Ваше имя, пожалуйста?

– Хелен Яконо. – У нее было глубокое контральто, которое прекрасно подходило к ее темным глазам, темной бархатной коже и шелковистым кудрям.

– Это вы подали мне блины?

– Нет. Когда я вошла, то увидела возле вас Пегги, а у гостя слева в конце стола никого не было, потому отнесла тарелку ему.

– Вы знаете, как его зовут?

– Я знаю, – ответила вместо Хелен Нора Джерет. – Из карточки. Это был мой гость. – Она смотрела на Вулфа своими большими карими глазами. – Его зовут Крейс. Когда я принесла блины, у него тарелка уже была. Я сначала хотела отнести ее назад в кухню, но потом подумала, что у кого-то страх сцены, кто-то переволновался, а со мной все в порядке, и подала ее гостю в конце стола.

– С какой стороны?

– Слева. Мистеру Шрайверу. Днем он приходил в кухню и с нами беседовал.

Ее поддержала Кэрол Эннис – та самая, с волосами цвета кукурузного шелка и без чувства юмора.

– Это правда, – сказала она. – Я видела. Я хотела ее остановить, но она уже ставила тарелку, потому я обошла стол с другой стороны и увидела, что у Адриана Дарта блинов нет. Я подала ему их с удовольствием, потому что это был он.

– Вас приставили к мистеру Шрайверу?

– Да. Я обслуживала его, пока он не ушел.

Это превращалось в детский хоровод, но в конце концов кто-то должен был прятаться. Все, что оставалось сделать Вулфу, – это опрашивать всех, пока не дойдет до той, кто не сможет сказать, кому подала блины, и тут-то она и попалась. Мне не хотелось, чтобы ею оказалась девушка с хрипловатым голосом, которая должна была обслуживать Адриана Дарта, потому что она называла меня Арчи и похвалила красоту Хелен Яконо. Вот скажет она, что обслужила Дарта, или нет?