Трое сыщиков, не считая женщины - [35]

— Кроме этих двоих еще кого-нибудь подозреваете? В первую очередь нужно обратить внимание на жителей Москвы и Подмосковья.

Андрей Владиславович попросил подать ему стакан минералки, попил, после чего сказал:

— Москвичей было мало, а из Подмосковья многих присылали. Поэтому и получается, что и Вертайло, и Гайворонский — оба под рукой. Что касается непосредственно Москвы, тут, пожалуй, нужно назвать Сергея Легостаева. Казалось, парень как парень — и вдруг попадается на вымогательстве. Переодевался в милицейскую форму, выезжал на трассу и сдирал штрафы с проезжающих частников. Психология таких водителей хорошо известна: никто же не станет проверять у гаишника документы. Им бы побыстрей отвязаться. Рады заплатить, чтобы ехать дальше. Вот Легостаев этим и пользовался.

Врач уже второй раз заглянул в палату, давая понять, что следует оставить больного в покое. Щеткин встал:

— Спасибо, не буду вас больше утруждать. Желаю, Андрей Владиславович, скорейшего выздоровления. Когда у нас будут вопросы, снова обратимся к вам.

— Буду рад помочь. Хочется распутать этот клубок.

— Есть еще один деликатный момент, — замялся оперуполномоченный. — В расследовании вашего дела принимают участие сотрудники частного детективного агентства «Глория». Они сразу не сказали, чтобы не волновать вас…

— Мы заплатим, — перебил его генерал-лейтенант, понявший, о чем идет речь. — Можете сразу взять деньги у жены.

— Сразу не обязательно. Потом оформим.

— Кредит так кредит. С деньгами проблем не будет. Я никогда не ходил в должниках.

Утром Меркулову позвонили из военной прокуратуры и сказали, что хотят показать ему результаты допроса сержанта Алферова с помощью детектора лжи. Договорились, когда военные к нему приедут. Сразу после этого Константин Дмитриевич позвонил Турецкому:

— В семнадцать часов ко мне привезут записи полиграфа при допросе Алферова — водителя генерал-лейтенанта.

— Они что, по-прежнему занимаются этим делом?

— А как же иначе?! И будут заниматься. Вдобавок охранник же Свентицкого ранен, он офицер вневедомственной охраны. Приезжай, тоже посмотришь. Обсудим.

— Костя, этот детектор лжи — чепуха на постном масле. Там все зависит от человека, который задает вопросы. Вернее, от его наблюдательности.

— Но ведь аппарат тоже выдает какие-то данные, есть запись. На всякий случай нужно посмотреть.

— Пускай тогда Щеткин тоже приезжает, — буркнул Александр Борисович. — Майор все-таки штатный сотрудник МУРа, а со мной мороки не оберешься, мне пропуск выписывать придется.

— Ну, хватит жеманиться! Выпишу тебе временный, хоть на месяц, хоть на три. Куда ты теперь от нас денешься. Да и нам без тебя неуютно. Так что жду.

Хотя Турецкий не показал вида, его обрадовал этот звонок. Он по-прежнему чувствовал себя частичкой системы, именуемой Генеральной прокуратурой, и ему было приятно, что его не отторгают. Александр Борисович уже намеревался сегодня вечером выехать в Самару, чтобы пройти по следам пропавшей церковной чаши. Однако после приглашения Меркулова решил отложить поездку на денек.

Из военной прокуратуры приехал хорошо известный на Большой Дмитровке капитан Сергей Сергеевич Санаев. Следователям часто приходилось сталкиваться с ним по делам службы.

— Наши на Псков не проходили? — спросил Александр Борисович, заходя в переговорную комнату, куда была доставлена аппаратура для просмотра записей полиграфа. Присутствующие рассмеялись: если Турецкий шутит — все в порядке. Значит, полон сил и желания работать. Сам он, правда, делал вид, что чем-то недоволен.

— Выходит, Санаев, военная прокуратура занимается этим делом?

— Я, Саша, не волен ничего никому передавать. Скажут потом, что от работы отлыниваю. Мне это нужно?

— Тут причина другая. Работы у тебя хватает, ты бы и рад избавиться от лишнего дела, только, видать, оно приняло серьезный оборот.

— Как же иначе? Такая сложная охота. Ищем черную кошку в темной комнате, да еще неизвестно, есть ли она там.

— Но, перефразируя Феликса Эдмундовича, можно сказать, что следствие нужно вести чистыми руками. А у вас — вообще безрукий аппарат, детектор лжи.

— Что с того? — удивился капитан.

— Ну как же! — Александр Борисович незаметно подмигнул Меркулову, давая понять, что валяет дурака. — Детектор лжи требует добровольного согласия допрашиваемого. Сержант согласился?

— Его никто и не спрашивал.

— То-то и оно, Санаев. Налицо нарушение пятьдесят второй статьи Конституции России, гласящей о том, — он поднял указательный палец, — что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом.

— Не очень-то он еще пострадал, — хмыкнул Сергей Сергеевич. — Вы сейчас сами убедитесь, сержант что-то скрывает. И мы еще станем зачитывать этому щенку билль о правах? Нет уж, дудки.

Капитан включил аппарат, и они стали смотреть запись: вопросы, ответы, показания полиграфа. Санаев исправно комментировал.

«Вы можете описать внешность человека, стрелявшего в генерала Свентицкого?» — звучал женский голос. «Я уже говорил об этом». — «Вы пишете стихи?» — «Пишу». — «Часто?» — «Редко»… «На что вы собирались потратить деньги, полученные за заказное убийство?»