Трое - [3]

Шрифт
Интервал

- Раньше у него мальчишеские имена кончатся - усмехнулся Циник, почти все уже были. Вот до Джонни, Радомиров и Федоров докатился...

- Здесь не от недостатка такие имена, а для соответствия ситуации очнулся Писатель, - Полуостров - Радомир, российская глубинка - Федор...

- Мальчишеские... - протянул Циник, - ребячьи...Тьфу, никогда мне это слово не нравилось - "ребячьи". Ребячьи - лягушачьи...Что-то от детского сада в худшем смысле этого слова тут есть.

- Чего у Крапивина нет, так это сюсюканья - отозвался Писатель и с треском открыл свою банку "Пепси", - никогда он неудобных тем не избе гал и жизнь показывал так, как есть, без купюр.

Циник колебался. Казалось, он хочет о чем-то сказать, и не решается. Потом криво ухмыльнулся и проговорил:

- А вам не кажется странным, что у него герои всегда мальчики лет так двенадцати...И всегда симпатичные,в коротких шортиках... Может, здесь подавленные сексуальные желания?

- Иди ты! - взвился Романтик, - это у тебя подавленные! Зигмунд Фрейд хренов! Врезать бы...

- Тише вы, - поморщился Писатель, - не думаю, что это так, Циник, а вообще мне все равно. Талантливые люди часто невозможны в быту. Вот Сальвадор Дали, к примеру. Картины рисовал выдающиеся, так? И вместе с тем у мертвых ослов уши отрезал...

- Глаза вырезал, - уточнил Циник, - а ослиные уши у Ильфа и Петрова где-то встречались.

И переключился на Романтика:

- А ты бы сидел, герой...Врезать, тоже мне. Наврезался уже...

Циник намекал на здоровенный фингал под глазом Романтика. Тот упрямо мотнул головой и посмотрел в сторону.

- Спасать кинулся, блюститель справедливости, четверо на одного ему много показалось. А тот шкет тебя даже не поблагодарил, ни спасибо, ни, понимаешь, доверчиво уткнуться носом в подмышку, чтобы горячий металл разлился в груди, а сразу тикать, как они на тебя переключились...

- Подумаешь, - отозвался Романтик, - он же маленький, испугался.

- А ты бы прошел мимо, что ли? - уперся в Циника взглядом Писатель.

Циник пожал плечами. Неохотно сказал:

- Смотря по ситуации...Наверное,нет...Но мне-то проще, у меня зубодробительная секция за плечами, я бы выкрутился. А тебя вон как разукрасили. Не подбеги мы с Писателем...И даже "спасибы" за свои страдания ты не дождался...

- Да ну, - просто ответил Романтик, - я же не за "спасибу" вмешался. Просто физически не мог пройти мимо.

- Физически...Влипнешь так однажды в историю...

- Вот еще любопытно, - не обращая внимания на злопыхательства Циника, спросил в пространство Романтик, - Крапивин - это псевдоним или нет?

Помолчали, подумали. Потом Циник сказал:

- А какая, на фиг, разница?

Помолчали еще.

- Нет, все-таки интересно, - сказал Романтик.

- Мне другое интересно, - отозвался Писатель, - вы белый девятитомник видели, девяносто второго года?

- Ну?

- А иллюстрации в нем?

- Фффф...

- А ведь тоже Крапивин какой-то рисовал. Сын, наверное...

- Да не, нормальные рисунки, - сказал Романтик, - но вот где действительно потрясные иллюстрации, так это в "Пионере". К "Якорному полю", а раньше - "Оранжевому портрету", "Выстрелу с монитора", а еще раньше - к Джонни Воробьеву...Один художник рисовал.

- И тот же художник рисовал для "Мальчика со шпагой", только там черно - белые. - вспомнил Писатель, - да, здорово рисовал...

- Вот обидно, до чего те, кто делает толстые многотомники, бестолко вые. Они думают, в начале каждой повести воткнул абстрактную черно белую мазню, и дело сделано. Насколько класснее, когда такие вот, как в "Пионере", иллюстрации. Бывают же всякие там цветные вклейки, раз уж проблемы...А по тексту можно черно-белые раскидать, только такие вот, н а с т о я щ и е...

- А по-моему, рисунки нужны тому, у кого недостаток собственного воображения. Я вот гораздо лучше любого плоского рисунка себе все сцены представляю. В объеме, запахе, цвете и вкусе... - прорезался Циник.

- Никто не спорит, что у тебя фантазия на месте, - возразил Писатель, но здесь не в этом дело... Иллюстрации, хорошие иллюстрации отлично оттеняют текст, помогают тем, кто плохо представляет, а тем, кто и так может, дает что-то еще. Как-то под другим углом взглянуть, что ли... Сколько раз я видел дрянной текст с прекрасными рисунками и наоборот. А чтобы и то и другое на уровне - по пальцам можно пересчитать...

Помолчали. Спорить не хотелось. Было понятно, что с рисунками обычно много лучше, чем без.

- Про "толкиенутых" все слышали? - вспомнил что-то Романтик, - ну, которые с мечами и луками по лесам бегают, помнят родословную нуменорских королей до первого колена, называют себя именами всякими вымышленными...

Про толкиенутых слышали все. Ждали продолжения.

- Так вот, читал недавно в эхо-конференции : "крапивнутые, сбор там-то"...

- Не люблю психов, - заявил Циник.

- Почему обязательно психов?

- Ты толкиенутых видел? За всех не скажу, но у половины натуральным образом сдвиг по фазе. К тому же они не тем путем идут. Подумаешь, копиру ют внешнюю атрибутику. Тут внутри рыцарем надо быть, а не снаружи, и деревянные мечи здесь не помогут. К тому же - придешь туда, а тебе какой-нибудь громила ростом со шкаф, в шортах и галстуке пионерском довери тельно так: "Ты знаешь, я - Василек Иту Дэн"... - видимо, Циник представил себе эту сцену очень ярко, потому что довольно громко расхохотался.


Еще от автора Максим Николаевич Черепанов
Исповедь мага

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дежурный по апрелю

Противостояние Света и Тьмы на перекрестках пространства и времени продолжается. Дозоры несут свою вахту на широких петербургских проспектах в царской России и в тюремной зоне советских времен, в монгольских степях в годы юности Чингисхана и на узких улочках Вены наших дней…Мы всегда и везде под присмотром Дозоров!


Это

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Прилетит вдруг волшебник

Противостояние Света и Тьмы на перекрестках пространства и времени продолжается. Дозоры несут свою вахту на широких петербургских проспектах в царской России и в тюремной зоне советских времен, в монгольских степях в годы юности Чингисхана и на узких улочках Вены наших дней…Мы всегда и везде под присмотром Дозоров!


Семь мгновений весны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фактор Z

Как быть, если на свободу вырвался смертоносный вирус, превращая всех в зомби?Что делать, если зомбиапокалипсис угрожает всей цивилизации?Нужно ли противостоять наступающему хаосу, или лучше присоединиться к огромной армии немертвых?Как поступишь ты?..В сборнике представлены рассказы написанные в разных жанрах, но объединенные одной темой — Зомби.


Рекомендуем почитать
Кутузов. Книга 1. Дважды воскресший

Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.


Ватиканские Народные Сказки

Книга «Ватиканские народные сказки» является попыткой продолжения литературной традиции Эдварда Лира, Льюиса Кэрролла, Даниила Хармса. Сказки – всецело плод фантазии автора.Шутка – это тот основной инструмент, с помощью которого автор обрабатывает свой материал. Действие происходит в условном «хронотопе» сказки, или, иначе говоря, нигде и никогда. Обширная Ватиканская держава призрачна: у неё есть центр (Ватикан) и сплошная периферия, будь то глухой лес, бескрайние прерии, неприступные горы – не важно, – где и разворачивается сюжет очередной сказки, куда отправляются совершать свои подвиги ватиканские герои, и откуда приходят герои антиватиканские.


Жизни, не похожие на мою

С интервалом в несколько месяцев автор становится свидетелем двух трагических событий: смерти ребенка, повергшей в неописуемое отчаяние ее родителей, и молодой женщины, матери трех маленьких дочерей, любящей супруги.Один из родственников девочки, погибшей во время цунами, предлагает автору, зная, что тот писатель, написать книгу об этой драматической истории. Предложение прозвучало, как заказ, и автор принял его. Так появилась повесть о дружбе мужчины и женщины, сумевших побороть рак, но ставших инвалидами.


Под Большой Медведицей

Павел Кренев (Поздеев Павел Григорьевич) – писатель интересный и самобытный. Палитра творческих интересов его необычайно разнообразна и разнокрасочна. Это и глубокое проникновение в людские характеры и судьбы, и отображение неповторимых красок русской природы, великолепия и очарования морских пейзажей. Своими историческими зарисовками он увлекает нас в мир прошлых интереснейших событий. Написанные им детективы, наполненные ошеломляющими деталями, яркими сюжетными поворотами, свидетельствуют о прекрасном знании автором излагаемого материала.Он умеет писать о зверье и птицах как о самодостаточных участниках Божественного мирозданья.


Шесть дней Ямады Рин

"Перед вами азиатский мегаполис. Почти шестьсот небоскребов, почти двадцать миллионов мирных жителей. Но в нем встречаются бандиты. И полицейские. Встречаются в мегаполисе и гангстерские кланы. А однажды... Однажды встретились наследница клана "Трилистник" и мелкий мошенник в спортивном костюме... А кому интересно посмотреть на прототипов героев, заходите в наш соавторский ВК-паблик https://vk.com/irien_and_sidha по тегу #Шесть_дней_Ямады_Рин.


Франц, или Почему антилопы бегают стадами

Кристоф Симон (р. 1972) – известный швейцарский джазмен и писатель.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» (Franz oder Warum Antilopen nebeneinander laufen, 2001) – первый роман Симона – сразу же снискал у читателей успех, разошелся тиражом более 10000 экземпляров и был номинирован на премию Ингеборг Бахман. Критики называют Кристофа Симона швейцарским Сэлинджером.«Франц, или Почему антилопы бегают стадами» – это роман о взрослении, о поисках своего места в жизни. Главный герой, Франц Обрист, как будто прячется за свое детство, в свою гимназию-«кубик».