Трое - [3]

Шрифт
Интервал

- Раньше у него мальчишеские имена кончатся - усмехнулся Циник, почти все уже были. Вот до Джонни, Радомиров и Федоров докатился...

- Здесь не от недостатка такие имена, а для соответствия ситуации очнулся Писатель, - Полуостров - Радомир, российская глубинка - Федор...

- Мальчишеские... - протянул Циник, - ребячьи...Тьфу, никогда мне это слово не нравилось - "ребячьи". Ребячьи - лягушачьи...Что-то от детского сада в худшем смысле этого слова тут есть.

- Чего у Крапивина нет, так это сюсюканья - отозвался Писатель и с треском открыл свою банку "Пепси", - никогда он неудобных тем не избе гал и жизнь показывал так, как есть, без купюр.

Циник колебался. Казалось, он хочет о чем-то сказать, и не решается. Потом криво ухмыльнулся и проговорил:

- А вам не кажется странным, что у него герои всегда мальчики лет так двенадцати...И всегда симпатичные,в коротких шортиках... Может, здесь подавленные сексуальные желания?

- Иди ты! - взвился Романтик, - это у тебя подавленные! Зигмунд Фрейд хренов! Врезать бы...

- Тише вы, - поморщился Писатель, - не думаю, что это так, Циник, а вообще мне все равно. Талантливые люди часто невозможны в быту. Вот Сальвадор Дали, к примеру. Картины рисовал выдающиеся, так? И вместе с тем у мертвых ослов уши отрезал...

- Глаза вырезал, - уточнил Циник, - а ослиные уши у Ильфа и Петрова где-то встречались.

И переключился на Романтика:

- А ты бы сидел, герой...Врезать, тоже мне. Наврезался уже...

Циник намекал на здоровенный фингал под глазом Романтика. Тот упрямо мотнул головой и посмотрел в сторону.

- Спасать кинулся, блюститель справедливости, четверо на одного ему много показалось. А тот шкет тебя даже не поблагодарил, ни спасибо, ни, понимаешь, доверчиво уткнуться носом в подмышку, чтобы горячий металл разлился в груди, а сразу тикать, как они на тебя переключились...

- Подумаешь, - отозвался Романтик, - он же маленький, испугался.

- А ты бы прошел мимо, что ли? - уперся в Циника взглядом Писатель.

Циник пожал плечами. Неохотно сказал:

- Смотря по ситуации...Наверное,нет...Но мне-то проще, у меня зубодробительная секция за плечами, я бы выкрутился. А тебя вон как разукрасили. Не подбеги мы с Писателем...И даже "спасибы" за свои страдания ты не дождался...

- Да ну, - просто ответил Романтик, - я же не за "спасибу" вмешался. Просто физически не мог пройти мимо.

- Физически...Влипнешь так однажды в историю...

- Вот еще любопытно, - не обращая внимания на злопыхательства Циника, спросил в пространство Романтик, - Крапивин - это псевдоним или нет?

Помолчали, подумали. Потом Циник сказал:

- А какая, на фиг, разница?

Помолчали еще.

- Нет, все-таки интересно, - сказал Романтик.

- Мне другое интересно, - отозвался Писатель, - вы белый девятитомник видели, девяносто второго года?

- Ну?

- А иллюстрации в нем?

- Фффф...

- А ведь тоже Крапивин какой-то рисовал. Сын, наверное...

- Да не, нормальные рисунки, - сказал Романтик, - но вот где действительно потрясные иллюстрации, так это в "Пионере". К "Якорному полю", а раньше - "Оранжевому портрету", "Выстрелу с монитора", а еще раньше - к Джонни Воробьеву...Один художник рисовал.

- И тот же художник рисовал для "Мальчика со шпагой", только там черно - белые. - вспомнил Писатель, - да, здорово рисовал...

- Вот обидно, до чего те, кто делает толстые многотомники, бестолко вые. Они думают, в начале каждой повести воткнул абстрактную черно белую мазню, и дело сделано. Насколько класснее, когда такие вот, как в "Пионере", иллюстрации. Бывают же всякие там цветные вклейки, раз уж проблемы...А по тексту можно черно-белые раскидать, только такие вот, н а с т о я щ и е...

- А по-моему, рисунки нужны тому, у кого недостаток собственного воображения. Я вот гораздо лучше любого плоского рисунка себе все сцены представляю. В объеме, запахе, цвете и вкусе... - прорезался Циник.

- Никто не спорит, что у тебя фантазия на месте, - возразил Писатель, но здесь не в этом дело... Иллюстрации, хорошие иллюстрации отлично оттеняют текст, помогают тем, кто плохо представляет, а тем, кто и так может, дает что-то еще. Как-то под другим углом взглянуть, что ли... Сколько раз я видел дрянной текст с прекрасными рисунками и наоборот. А чтобы и то и другое на уровне - по пальцам можно пересчитать...

Помолчали. Спорить не хотелось. Было понятно, что с рисунками обычно много лучше, чем без.

- Про "толкиенутых" все слышали? - вспомнил что-то Романтик, - ну, которые с мечами и луками по лесам бегают, помнят родословную нуменорских королей до первого колена, называют себя именами всякими вымышленными...

Про толкиенутых слышали все. Ждали продолжения.

- Так вот, читал недавно в эхо-конференции : "крапивнутые, сбор там-то"...

- Не люблю психов, - заявил Циник.

- Почему обязательно психов?

- Ты толкиенутых видел? За всех не скажу, но у половины натуральным образом сдвиг по фазе. К тому же они не тем путем идут. Подумаешь, копиру ют внешнюю атрибутику. Тут внутри рыцарем надо быть, а не снаружи, и деревянные мечи здесь не помогут. К тому же - придешь туда, а тебе какой-нибудь громила ростом со шкаф, в шортах и галстуке пионерском довери тельно так: "Ты знаешь, я - Василек Иту Дэн"... - видимо, Циник представил себе эту сцену очень ярко, потому что довольно громко расхохотался.


Еще от автора Максим Николаевич Черепанов
Исповедь мага

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дежурный по апрелю

Противостояние Света и Тьмы на перекрестках пространства и времени продолжается. Дозоры несут свою вахту на широких петербургских проспектах в царской России и в тюремной зоне советских времен, в монгольских степях в годы юности Чингисхана и на узких улочках Вены наших дней…Мы всегда и везде под присмотром Дозоров!


Краткая история Сола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Прилетит вдруг волшебник

Противостояние Света и Тьмы на перекрестках пространства и времени продолжается. Дозоры несут свою вахту на широких петербургских проспектах в царской России и в тюремной зоне советских времен, в монгольских степях в годы юности Чингисхана и на узких улочках Вены наших дней…Мы всегда и везде под присмотром Дозоров!


Семь мгновений весны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


LIFE - Seaching the hidden paths

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Миниатюры

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сады небесных корней

Новый роман Ирины Муравьевой «Сады небесных корней» — роман-фантасмагория, веселый и напряженно-духовный, пародийный и откровенно-возвышенный, в котором обращения к Ветхому и Новому Завету сливаются с песней «Катюша» и русскими романсами, — неожиданная и по-своему провокационная страница в ее творчестве. Муравьева пишет рискованно, работает с помощью сильных электрических разрядов, ее не отпугивает ни глубина библейских притч, ни открытая «телесность» и эротика многих сцен. Роман о зародившейся в тени виноградника земной любви между мужчиной и женщиной, от главы к главе набирая свою силу, становится романом о неиссякаемой любви матери к своему ребенку.


Обратная связь

«Обратная связь» — информация, прошедшая цикл обработки, используемая на следующем шаге. [Окончание истории САМОВЫВОЗ].


Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мелодия жизни

В жизни всегда есть место музыке. Главное – суметь ее услышать. Волнительную, странную, громогласную, тихую, умиротворяющую. Вита и Эмили не только слышат музыку в каждой прожитой секунде – они ее создают. Каждая – непохожая на другую. Они не знают друг друга, их жизни никогда не пересекались. Но сама судьба взялась за инструменты и уже готова сыграть свою ироничную и запутанную мелодию. Будет ли она услышана?


Страх

Повесть опубликована в журнале «Грани», № 118, 1980 г.