Трижды одинокий мужчина - [7]

– А их родные и близкие?

– Тоже, – он развел руками. – Можете поверить: я проверял их семьи, как говорят, до десятого колена. Безрезультатно. Впрочем, кое-какие мысли у меня появились.

Журналистка отставила кружку:

– Расскажете?

– Разумеется, – он откинулся на спинку стула. – У одного коллеги Марины Викторовой и Кирилла Панина, доцента Сергеева, тяжело болела дочь. Девочка нуждалась в операции, стоившей больших денег. Несчастный отец приходил к директору института, просил помощи. Тот не только отказал, но и пригрозил увольнением в случае, если Сергеев будет искать заработки на стороне. Коллеги также ничем помочь не захотели. Вполне возможно, мужчина отчаялся и совершил преступление. Во всяком случае, деньги он нашел, и девочке сделали операцию. Правда, лучше от этого не стало: она все равно умерла. Врачи сказали: если бы чуть раньше...

– Он мог занять у друзей, – ответила Катя. – У близких, родственников...

– Конечно, – согласился бывший следователь. – Однако зачем, в таком случае, морочить мне мозги, утверждая, что все до копейки заработал сам?

– Вероятно, у него были причины, – протянула девушка. – Хотя я его и не знаю, но как-то маловероятно, что Сергеев, даже запланировав ограбление, убил бы ни в чем не повинных коллег. Вы же не сомневаетесь, что они мертвы?

Федор Григорьевич вздохнул:

– Уже нет. Да, его моральный облик тогда сослужил ему добрую службу. Теперь мне кажется: с ним можно было поработать еще.

– А другие мысли?

Иваненко посмотрел на собеседницу:

– У Марины Викторовой имелся ухажер Василий Костыря.

– И что вам показалось странным?

Мужчина наклонился к ней:

– Викторова была красивой статной женщиной лет под тридцать и к тому же умной. В институте никто не сомневался: после кандидатской последует докторская. Костыря – полная противоположность ей. Он даже десятилетку не окончил.

– Чем же он занимался?

– Работал шофером на автобазе, – пояснил Иваненко. – Маленький, невзрачный, незаметный. Ума не приложу, что их могло связывать. Впрочем, возможно, занимаясь наукой, девушка упустила время и теперь хватала то, что подворачивалось под руки.

Зорина подняла брови:

– При всем Василий мог быть просто порядочным, и она это ценила.

– Должно быть, – Федор Григорьевич сделал паузу. – Костыря жил с матерью, не имел собственной жилплощади. Вот почему молодые тянули со свадьбой. Жених собирал на кооператив.

– И насобирал?

Следователь усмехнулся:

– Его друзья утверждали: Василию это не под силу. Как только у парня заводились денежки, он бежал в пивную и начинал сорить ими, как сеятель. Вот почему мать Викторовой категорически возражала против такого брака, – он провел рукой по волосам. – После исчезновения Марины ее несостоявшийся муж все-таки сделал взнос за квартиру.

– Как это ему удалось?

– От отца достался старый «Запорожец», – продолжал Иваненко. – Костыря сказал, что по ночам подрабатывал извозом. Это утверждение, сами понимаете, мы не могли опровергнуть. Меня насторожило, что он довольно скоро женился, хотя на следствии разыгрывал безутешного влюбленного.

– Но ведь бывает и такое... – возразила журналистка.

– Бывает. Алиби, правда, у него на тот момент оказалось хиленькое. Василий ездил в Залесск в командировку, остановился у друга. Друг подтвердил сей факт, однако признался, что иногда ночевал у своей любовницы и, естественно, не мог ручаться за каждую минуту. От Приреченска до Залесска рукой подать.

Катя усмехнулась:

– Немного притянуто за уши.

– Вот поэтому я проверил и третью версию. Она довольно интересна, и я припас ее вам на закуску. С матерью Викторовой мне не сразу удалось поговорить. Когда она пришла в себя и мне разрешили допросить ее, я услышал: «Он все-таки исполнил свою угрозу и убил мою девочку».

– Кто? – не поняла Зорина.

– Я задал ей тот же вопрос, – усмехнулся Федор Григорьевич. – Вы не поверите, что я услышал. Женщина уверенно заявила: «Хомутов».

Катя почувствовала озноб:

– Хомутов? Но почему?

– Больше, к сожалению, я ничего не добился, – следователь вздохнул. – Мать окончательно потеряла рассудок. До конца своих дней несчастная просидела в психушке.

– Но академика вы тем не менее проверили?

– Разумеется, – ответил собеседник. – Я набрался наглости. Приехал к нему в кабинет и выпалил в лицо то, что сообщила Викторова.

– А он?

– Повел себя очень деликатно, – пояснил хозяин. – Сделал сочувственную мину, сказав: мол, бедная женщина давно является постоянным клиентом психбольницы. Естественно, по работе они с Мариной встречались, иногда он бывал и у нее дома. Несмотря на то что девушка собиралась замуж за Костырю, Елизавета Тихоновна (так звали маму), узнав о Хомутове все (ну, вдовец, без пяти минут доктор наук), положила на него глаз и стала усиленно сватать. Однажды Игнату Вадимовичу пришлось в деликатной форме умерить ее пыл. Она ему этого не простила.

– Викторова действительно давно страдала психическими заболеваниями? – спросила Катя.

– Да. В больнице это подтвердили, показав ее медкарту.

Девушка махнула рукой:

– Тогда это многое объясняет.

– Кроме одного, – он пристально посмотрел на нее. – После разговора с Хомутовым мне позвонили из министерства.