Триумф христианства - [29]

Как Павел убеждал своих слушателей

Нетрудно согласиться с тем, что, учитывая уверенность Павла и твердую веру в то, что он своими глазами видел воскресшего Иисуса, таким рассказом он мог обратить хотя бы некоторых язычников. Но не было ли в его проповеди чего-то еще – чего-то особенно убедительного? Здесь нам придется положиться на скудные, но интригующие намеки, рассыпанные по посланиям Павла, несомненно, находившие отклик в сердцах его слушателей, хорошо понимавших, о чем речь – в отличие от нас, живущих две тысячи лет спустя: нам об их значении остается только догадываться. В одной из следующих глав мы расскажем, что христианские источники первых четырех столетий постоянно указывают на один-единственный фактор, убеждавший людей обращаться в новую веру. Люди видели чудеса – или, чаще, слышали о чудесах, подтверждающих правоту христиан. И чудеса вели их к вере.

Хотелось бы сразу уточнить: я не утверждаю, что христианские миссионеры в самом деле совершали те чудесные деяния, что приписывают им источники – исцеляли больных, разговаривали с бесами и изгоняли их, воскрешали мертвых, одним своим словом сравнивали с землей священные языческие алтари, заставляли собак говорить человеческим голосом или возвращали к жизни копченую рыбу. (Все эти чудеса мы увидим чуть позже.) Учитывая сущность исторической науки и набор инструментов, находящихся в распоряжении историка, на мой взгляд, невозможно утверждать даже, что что-либо подобное «вероятно» или «невероятно». Верующие могут в это верить, неверующие – не верить, но историки не вправе становиться судьями в их споре (даже если богословы их об этом просят). Историки могут – напрямик, ясно и с чистой совестью – утверждать лишь одно: на протяжении всей истории человечества люди думали, что чудеса случаются. И чаще всего думали так не потому, что сами видели чудеса, а лишь потому, что о них слышали.

Люди, обращенные Павлом, тоже слышали о чудесах. Из его слов можно заключить даже, что они видели, как он сам творил чудеса – или думали, что видели, что для наших целей одно и то же. Упоминания об этом, мягко говоря, скудны и уклончивы – однако, по всей видимости, указывают именно в этом направлении. В Послании к Римлянам, говоря о том, что проповедовал благую весть по всему восточному Средиземноморью, от Иерусалима до Иллирика, Павел отмечает, что обращал язычников не только «словом», но и «делом, силою знамений и чудес, силою Духа Божия» (Рим. 15:18–19). Что же такое «знамения, чудеса и сила Духа Божия», если не то, что привыкли называть чудесами и мы?

В Первом послании к Коринфянам Павел также говорит о том, что его ораторский дар довольно скромен, но слова его подкреплялись некими удивительными явлениями: «И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы…» (1 Кор. 2:3–4). Снова появляются «дух» и «сила» как дополнение к его проповеди. Во Втором послании к Коринфянам, напоминая слушателям о своем апостольском служении среди них, Павел высказывается еще яснее: «Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами» (2 Кор. 12:12). Что же именно делал Павел перед людьми? Об этом у нас достоверных сведений нет, а гадать вряд ли стоит. Так или иначе, это было нечто необычайное, поражающее воображение – и, по всей видимости, достаточно убедительное. Ведь мы знаем, что из раза в раз, в одном городе за другим, Павел обращал людей в свою веру и основывал церкви.

Павел: итоги

Я слишком хорошо сознаю, какие проблемы связаны с гиперболизацией, однако стою на своем: Павел был не просто самым значительным новообращенным в первые годы христианства, или в первом христианском столетии, или в истории Древней Церкви. Он был самым значительным христианским новообращенным всех времен и народов. Можно сказать, что без Павла не было бы истории христианства, какой мы ее знаем.

Не Павел стал основателем христианства. Христиане были уже и до него. Иначе ему было бы некого преследовать. Более того, что бы ни говорили некоторые наши современники, вовсе не Павел изобрел мысль, что смерть и воскресение Иисуса принесли спасение. Об этом древнейшие христиане говорили и до того, как Павел впервые о них услышал. Нет, значение Павла в том, что он поверил – внезапно, как об этом рассказывает Новый Завет, или же в течение какого-то времени, как подсказывает нам логика, – что спасение, принесенное смертью и воскресением Иисуса, не связано с иудейской идентичностью; что спасение Христово действенно не только для иудеев, но и для язычников; что язычники, уверовавшие во Христа, не обязаны вначале обращаться в иудаизм и следовать иудейским законам и обычаям. Спасение пришло к иудеям, но далее должно прийти и к язычникам. Бог спасает весь мир. Язычники могут остаться язычниками, а иудеи, по всей видимости, иудеями.

Миссия Павла в том, чтобы привести план спасения Божия к завершению. Едва Павел достигнет «концов земли», язычники услышат слово Божие и история придет к своему завершению.