Триумф броненосцев. До последнего вымпела - [48]
- Дым с норда! - резанул по ушам крик сигнальщика.
- Курс на дым, - немедленно отреагировал командир. - Как думаете, Алексей Севастьянович, может это и есть тот немец с углем, которого мы хотели отконвоировать.
- Он или кто-то другой, выяснится скоро, - пожал плечами штурман, - чего гадать-то?
- Второй дым, третий...! - снова раздался голос с марса грот-мачты.
- Да уж, это явно не угольщик, - пробормотал кавторанг. - Но кто?
- Не исключено, что японцы.
- В восьмидесяти милях от Владивостока?
- Вашсыкородь! - подбежал к командиру матрос. - Мичман Вирениус просили передать, что радио принимает шифрованные телеграммы.
- Забить искрой! - немедленно отреагировал 'первый после Бога'. - Алярм!
Подскочивший горнист немедленно стал 'выдувать' сигнал боевой тревоги и палуба корабля загудела от топота матросских башмаков.
- Крейсера типа 'Мацусима'! - донеслось с грот-мачты. - Разворачиваются на нас.
- Ну, от этих-то мы уйдём легко и непринуждённо, - улыбнулся старший штурман.
'Развелось умников в лейтенантских погонах', - с раздражением подумал командир крейсера, но Полушкину изложил свои мысли в более вежливом варианте:
- Если бы этот отряд нас догонял, то я немедленно бы с вами согласился. Но, прошу заметить, эти корабли находятся между нами и Владивостоком, а обходить их - двигаться по дуге значительно большей окружности, так что противнику вполне хватит тех куцых тринадцати-четырнадцати узлов, которые он имеет, чтобы заступить нам дорогу. Будете возражать?
- Нет, Пётр Иванович, соглашусь...
Кавторанг не стал дослушивать своего офицера:
- Машина - мостику!
- Машина отвечает мостику.
- Выжимайте всё, что можете - сейчас на лаге только пятнадцать узлов, идём на прорыв!
- Будет сделано, - донёсся из переговорного устройства голос штабс-капитана Семенюка.
- Лейтенант Васильев! Дистанция до японцев?
- Определяем, господин капитан второго ранга.
На крейсер и изначально не были поставлены новые английские дальномеры Бара и Струда, для определения дистанции использовались микрометры, которые давали результаты 'плюс-минус два лаптя' на больших дистанциях, а тут к тому же, корабли противников стремительно сближались.
- Около пятидесяти кабельтовых...
На 'мацусимах' дружно сверкнули огни одиночных выстрелов.
- Из монстров своих стреляют. Будем надеяться, что и результаты окажутся как всегда.
Пока случилось именно как всегда: всплески от падения трёхсотдвадцатимиллиметровых снарядов вспучили Японское море с серьёзными недолётами.
- Пётр Иванович, рискуем , сейчас ведь они и из своих стодвадцаток палить начнут...
- Ещё минуту терпим, - 'Ватай-Ватай' был сейчас совершенно не похож на себя обычного - накатывающийся бой превратил этого человека, чуть ли не в машину. Машину, умеющую просчитывать будущее...
- Восемь румбов влево! - наконец скомандовал русский моряк Патон-Фантон-де-Веррайон. - Пусть теперь на параллельных курсах нас подогоняют!
- Дымы с зюйд-веста! - снова голос сигнальщика.
- Ну, вот и охотники пожаловали. Загонщики своё дело сделали, - Пётр Иванович усмехнулся.
- Но дичи они, я надеюсь, сегодня не 'подстрелят'. На лаге?
- Двадцать один узел.
- Надеюсь, что это не предел.
'Изумруд' продолжал разгоняться и преследователи достаточно быстро поняли, что до темноты русский крейсер им не достать.
Но отряд вице-адмирала Катаока погони пока не прекращал - мало ли что может произойти: а вдруг у русских авария в машине случится? Тем более, что подходят скоростные крейсера третьего отряда - всё может быть...
Однако чуда не произошло - 'Изумруд' уже вышел на траверз идущего головным 'Хасидате' и уверенно продолжал уходить на запад. Всплески гигантских снарядов вставали до смешного далеко от его бортов, а пара залпов японских скорострелок легла со значительными недолетами, после чего огонь этим калибром 'симы' достаточно быстро прекратили, чтобы не расходовать зря снаряды.
В течение ещё получаса русский крейсер обеспечил себе достаточно комфортное опережение, чтобы заложить разворот поперёк курса японских 'пенсионеров'.
Стрельнув парой безрезультатных бортовых залпов по головному японцу, 'Изумруд' прорвался к родному порту.
Когда дымы японских кораблей стали таять за кормой, и был дан отбой боевой тревоги, к командиру подошёл лейтенант Заозерский:
- А ведь это 'Георгий', Пётр Иванович. С чем вас заранее и поздравляю.
- Что? - кавторанг ещё не успел придти в себя, после напряжения в коем пребывал на протяжении последних полутора часов. - Какой ещё 'Георгий'?
- Статут ордена весьма конкретен. В том числе и 'Прорвался с боем сквозь превосходящие силы неприятеля в свой порт'. Да ещё при этом 'Доставил командующему важные сведения'. Прорвались? С боем? Силы неприятеля были минимум втрое больше наших. Сведения о том, что японцы блокируют Владивосток с моря, я думаю, достаточно важны для командования.
- Чёрт! В самом деле, - слегка стал приходить в себя командир крейсера. - Но у нас-то не совсем такая ситуация: прорваться сквозь эти старые утюги для 'Изумруда' - не велика доблесть.
Знал бы Бонапарт, на кого напорется в России! Никуда он не денется! И отдаст свою шпагу Платову. Задолго до Березины.
Знал бы Бонапарт, на кого напорется в России! Никуда он не денется! И отдаст свою шпагу Платову. Задолго до Березины.
Талантливый химик и спортсмен-фехтовальщик Вадим Денисов вынужден зарабатывать на лечение сына участием в боях без правил. Судьба бережет его в кровавых поединках, но только для того, чтобы однажды во время рыбалки забросить в… 1810 год. Сам того не желая, Вадим становится гостем провинциального русского помещика, отставного подполковника Белозёрского мушкетерского полка. Пришлось Вадиму выдать себя за подданного Российской империи, но родившегося в Америке. А как еще объяснить свои необыкновенные для XIX века знания? Ведь он не собирается сидеть сложа руки и ухаживать за прелестной помещичьей дочерью.
В нашей реальности корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, осенью 1904 года, блокированные японцами в Порт-Артуре, погибли бессмысленно и бесславно, будучи расстреляны осадной артиллерией прямо на рейде, в родной гавани…В этом фантастическом боевике русские броненосцы с боем прорываются из ловушки на соединение с эскадрой адмирала Рожественского, чтобы дать генеральное сражение японскому флоту, переиграть Цусиму и переписать историю набело, превратив былую трагедию в одну из самых славных побед русского оружия.
«Флоту - побеждать!» - этот приказ адмирала Макарова изменит историю Русско-японской войны. Ибо в сознание лучшего флотоводца Российской империи внедрен наш современник, русский моряк из XXI века.С его помощью легендарный адмирал избежит гибели на борту броненосца «Петропавловск» и превратит порт-артурскую трагедию в величайший триумф русского флота!Он сорвет высадку японских войск и навяжет Того генеральное сражение на своих условиях.Он разгромит вражескую эскадру и потопит японские броненосцы. И вместо позора Цусимы Россия станет новой Владычицей морей!Каким образом? Читайте новый роман от автора бестселлеров «Адмирал из будущего» и «Броненосцы победы»!
На рассвете 7 февраля 1920 года члены Иркутского ревкома вывели на лед Ушаковки адмирала Колчака – бывшего исследователя Арктики, бывшего командующего Черноморским флотом, вывшего верховного правителя России… Расстрельная команда получила команду «Пли!» Еще через пару минут тело Колчака сбросили под лед реки…Последней мыслью адмирала перед смертью была: «Ошибок случилось немало, доведись всё повторить, я бы их не совершил… Господи, если бы я мог вернуться к «началу пути!» И, похоже, что «кто-то» услышал отчаянный призыв – живой и вполне здоровый Колчак вынырнул в ледяных водах Балтики образца 1914 года! Сумеет ли адмирал воспользоваться второй попыткой?
Музы, которые продаёт Дьявол – ущербные. Эти твари сводят с ума. Они свистят в голове, свистят, свистят!..
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)