Предположим, надо восстановить совсем молодой организм. Логично было бы заложить в нем способность к дальнейшему развитию. Значит, он мог совершенствоваться. В чем это проявилось?
А как бы он поступил в такой же невообразимой ситуации два года назад, даже после того, как побывал на корабле пришельцев? Конечно же, совсем по-другому! Не лежал бы тут, тратя драгоценные секунды на всякие размышления!
Допустим, Беверли тоже погибла и ее восстановили, как и его. Он не поделился с ней своим секретом; почему она должна признаваться ему в своем?
Разве главная цель пришельцев не состояла в том, чтобы улучшить, но не менять пострадавших землян? Он остался прежним Янси, продолжал задавать тон в семье и принимать как должное почти рабскую преданность супруги. И она после восстановления осталась бы той же, всегда послушной желаниям мужа, женщиной.
А если Беверли не погибла, не подверглась изменениям, значит она по сути своей способна на то, что не по силам Лоис? И не по силам ему самому, с болью осознал Янси, при всех его сверхъестественных возможностях. Возможно, она с самого начала была гораздо более значительной и глубокой личностью, чем супер-Янси?
От облегчения приятно закружилась голова, волна умиротворения докатилась до сердца, и оно наконец успокоилось. Янси улыбнулся. Теперь он твердо знал, как именно изменился, насколько вырос.
И сразу пришло понимание, что нужно сделать сейчас и как вести себя потом, до конца своих дней, которые пролетят рядом с Беверли. До сих пор ему не приходило в голову поинтересоваться, осталась ли она после происшествия на шоссе той женщиной, на которой он когда-то женился. Теперь, уже осознанно и по собственной воле, он никогда не задаст подобного вопроса. Эта единственная в их жизни тайна придаст совместному существованию влекущую загадочность и очарование.
Решение возникло за считанные секунды. И вот он снова видит, как резвятся желтые огоньки в глазах Лоис. Янси повторил ее слова.
— Я бы не смог, — шепнул он.
Лоис медленно раздвинула губы в улыбке, откинулась на подушку и закрыла глаза. Кажется, она дрожит всем телом. Но из-за темноты трудно понять наверняка. Да и зачем?
Он отвернулся, набрал побольше воздуха в легкие: сердце успокоилось, его неистовая пляска больше не мешала дышать полной грудью.
— Беверли!
Звонкий удар: на кафельный пол упала здоровенная книга. Несколько мгновений ни звука; потом дверь открылась.
— Да, милый.
— Забирайся в постель, дурочка. Почитаешь в другой раз. Тебе надо выспаться.
— Я только… Хорошо, Янс, как скажешь.
Она выключила свет и вышла из ванной. Волна лунного света омыла лицо. Беверли смотрела на Лоис. Губы ее дрожали.
Она забралась в постель и Янси нежно, виновато обнял жену. Она повернулась и вдруг стиснула его так крепко, что он едва удержался от крика.
