Трио для квартета - [36]
- Нет, что-нибудь да осталось.
- Я прямо боюсь тебя выпустить, страшусь энергии возможного разочарования.
Но Маша уже открыла дверцу и вылезла из машины. Пусть ничего не осталось, но почему ей хочется снять туфли и идти босиком, лечь ничком на молодую траву, почему все горести и ошибки кажутся поправимыми?..
Пристань изменилась мало, разве что палатки выглядели посовременнее и торговали в них вполне пригодными в пищу хот-догами, шаурмой и прочими закусками. Они сели за столик, съели по куску пиццы с пепси-колой и набрались храбрости на десятиминутный марш-бросок, взяв друг с друга слово не приходить в отчаяние, что бы им ни привелось увидеть.
Двадцать лет - не срок для протоптанных дорожек. Конечно же, тропинка была закована в асфальт, но все ее изгибы были целы, и те же сосны по бокам: справа раздваивающаяся, похожая на лиру, слева - обвитая диким виноградом. А вот и край деревни. Первый забор каменный, высоченный - даже дворца не видно, зато напро
тив - за покосившимся штакетником - зеленая с белым наличниками изба.
- Сережка, помнишь, здесь Лаврик жил, ну, о котором Балюня вспомнила, который бутылку с осой разбил?..
- Какую еще бутылку?
- Не важно, но дом-то цел!!!
Они не сговариваясь остановились. Теперь всего сотня-другая шагов отделяла их от цели.
- Мы с тобой волнуемся, как первопроходцы на Северном или Южном полюсе, которые собираются водрузить флаг и оттягивают этот момент, потому что слишком долго его ждали, чтобы он стал прошлым.
- Не знала я, братец, что ты такой романтик. Смелее, вперед!
Так, дурачась, они прошли мимо шикарного каменного особняка, глядящего на улицу бетонными плитами ограды и воротами гаража, и замерли: у знакомого заборчика на посеревшей лавке сидела, подставив лицо солнышку, постаревшая, но все та же тетя Тоня.
Началось с того, что она вдруг потеряла аппетит. Совсем. Не могла заставить себя съесть даже самое вкусное, самое любимое. На третий день Маша забеспокоилась: не было сил двигаться и работать, а главное - уж очень было это на нее не похоже. Сколько лет кряду все попытки выдержать диету спотыкались об очередной стресс, который неудержимо требовалось заглушить чем-нибудь калорийным. А теперь она медленно обходила длинные прилавки супермаркета, толкая перед собой тележку, в которой сиротливо перекатывалось из угла в угол средство для мытья посуды. Глаз ни на чем не желал останавливаться. Может быть, надо купить такое, чего никогда не пробовала? Вот в овощном ряду столько экзотики, даже названий таких не встречала: одна черемойя чего стоит! А это что за черные ягодки? Древние греки деревья и кусты с черными плодами считали посвященными богине возмездия Немезиде. Смешная все-таки Верочка, маленькая еще. "Неужели, - говорит, - ты не понимаешь, что иначе быть не могло, все шло к развязке, которой в этом мире не было". Счастливая, еще не утратила способности выражаться высокопарно.
Кто-то толкнул ее, извинился. Маша опомнилась: стоит столбом с пустой тележкой в узком проходе и всем мешает. Начала хватать все подряд: бананы, яблоки, виноград.
Дома попыталась поесть, насильно запихнула в себя, почти не разжевывая, ба
нан - пустой желудок ответил благодарным урчанием. Решила натереть яблоко - можно сразу глотать. Из-под ножа поползла, завиваясь, аккуратная лента, лента Мёбиуса. Яблочное пюре - пища здоровая и полезная.
На следующее утро она поняла, что на работу не пойдет, вообще ни за что не встанет с кровати. С трудом заставила себя позвонить секретарю и соврать, что сильно чем-то отравилась и день-другой побудет дома. А потом выходные. А дальше будет видно.
Хорошо иметь в семье врача! Сережа твердо сказал, что о работе в таком состоянии не может быть и речи, бюллетень он ей сделает, пусть не волнуется, а главное - выпишет рецепт, маленькие бордовые таблетки, и через неделю порядок. "А пока не заставляй себя ничего делать, хорошо бы только на улицу выходить. Кстати, таблетки нужные есть только на "Юго-Западной", съездила бы сама, а?"
Маша была, конечно, благодарна брату, но хотелось капризничать, как маленькой, ныть: "Не хочу бордовые таблетки, хочу зелененькие, из травы гелений, гореусладное зелье; не хочу никуда ехать, принеси домой", но она сдержалась.
С полдороги пришлось возвращаться - рецепт оставила на тумбочке в передней, "пути не будет". В метро все люди казались какими-то особенно противными, прикосновения чужих тел, проталкивающихся к выходу, вызывали брезгливость, и Маша была рада оказаться на ведущем вверх эскалаторе - по крайней мере, у нее здесь была своя ступенька. "Вниманию молодых и красивых, - вдруг раздался утробный голос из-под лестницы, - спешите, не упустите свой шанс". - "А мне уже некуда спешить, - скорее машинально, отметила она. - Модельное агентство едва ли мной заинтересуется. Молодости и красоты у меня нет".
В аптеке пожилая провизорша терпеливо растолковывала обнимающейся парочке, что втирать мазь надо в определенном направлении, по ходу нервного ствола, иначе толку не будет. "Вот вы ей скажите, чтобы больше под вентилятором не сидела, совсем скособочит. А то жарко ей, видите ли..." грубовато-ласково кивнул парень на свою спутницу.
Роман Е. Холмогоровой и М. Холмогорова «Вице-император», повествует о жизни видного русского военачальника и государственного деятеля эпохи Александра II Михаила Тариеловича Лорис-Меликова (1825-1888). Его «диктатура сердца», блистательная и краткая, предоставила России последний шанс мирным путем, без потрясений перейти к цивилизованному демократическому правлению. Роман «Вице-император» печатается впервые.Холмогорова Елена Сергеевна родилась в Москве 26 августа 1952 года. Прозаик, эссеист. По образованию историк.
Репетиция любви, репетиция смерти, репетиция надежды, репетиция богатства, репетиция счастья… Жизнь героини выстраивается из длинной цепочки эпизодов. Как в оркестровой партитуре, в них одновременно звучат несколько голосов, которые только вместе могут создать мелодию. Они перекликаются и расходятся, что-то сбывается, а что-то так и остается в немоте, лишь на нотной бумаге…
«Рама для молчания» – собрание изящных, ироничных, порой парадоксальных эссе, написанных как в соавторстве, так и поодиночке. О книгах, прочитанных в детстве, и дневниках Юрия Олеши; о путешествиях – от брянской деревни до просторов Колымы и о старинных московских особняках; о позитивном смысле понятий «тщеславие», «занудство», «верхоглядство» и даже «ночные кошмары».
Герои книги «Граница дождя» — московские бизнес-леди и дворники, аристократки и их продвинутые внуки — пытаются найти ответы на простейшие вопросы. В какой момент некрасивая девушка превращается в обаятельную молодую женщину; мужчина, с которым дружишь полжизни, — в пылкого возлюбленного, а дом, в котором провел детство, — в груду строительного мусора? И существует ли четкая граница дождя, по одну сторону от которой ливень, по другую — сухая земля?
Книга рассказывает о доме, в котором в 1833—1834 годах жил декабрист М. Ф. Орлов, в 1850-х годах располагалась рисовальная школа. Это здание связано и с именем русского писателя А. П. Чехова. В 1920-х годах здесь находился Государственный институт журналистики.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.