Тринкет - [15]

Все под ту же заводную музыку Кот распилил ящик и растащил его на три части. Оп-ляля. В одной была голова Августины — она продолжала смеяться и строить глазки, в другой она размахивала руками, пытаясь дотянуться до губ, чтобы послать воздушный поцелуй, а в третьей были видны ее ноги.

Зрители снова захлопали в ладоши — все, кроме Джорджа, бабушки Азалии и ее старшей дочери. Мэри давно со злостью смотрела на фокусницу.

Кот собрал ящики обратно. Он немного ошибся, потому что голова Августины смотрела теперь не в ту сторону. Фокусница не подала вида, и с улыбкой продолжила свой танец, но вид у нее был чудной.

Пришлось Коту делать дополнительные пассы руками, чтобы повернуть голову на место.

Дзынь. У ноги Августины вспыхнул стеклянный фонарик — она взошла на него, как на ступеньку. Дзынь — вспыхнул второй. Она ступила еще повыше. И так бежала наверх по лестнице из двух фонариков — дзынь, дзынь, дзынь, — пока не поднялась высоко.

— Да капо! Внимание, каждый новый трюк опаснее предыдущего и требует настоящего куража. Полет из-под купола… Ап! — скомандовал Кот.

К Августине подлетели два голубя с атласными ленточками в клювах. Она схватилась за эти ленточки, и птицы плавными кругами спустили фокусницу на газон.

— Браво! — крикнул Кот.

Августина низко поклонилась. Дзынь… Это не фонарик. Это звякнула последняя литавра — перед тем, как исчезнуть.

Во вновь наступившей тишине послышался грохот: бабушка Азалия задела горшок с примулами, когда падала без сознания.

В саду у Скидморов началась настоящая паника. Часть гостей бросилась к Азалии, — с криками, что надо срочно вызвать доктора; остальные просто хватали своих детей за руки и выбегали из сада через калитку.

Тент, под которым стоял стол с напитками и бумажными стаканчиками, был опрокинут. Украшавшие его надувные шары с динозаврами взмыли в воздух. Густым басом залаяла привязанная к дереву Леди, она не понимала, кто виновник беспокойства, и поворачивала морду в разные стороны. Мама и отец хлопотали вокруг бабушки, а тетя Мэри ругала их, что они все неправильно делают.

Наконец Азалия приоткрыла глаза.

— Мама, дорогая, все будет в порядке. Мы уже вызвали медпомощь, — сказала Пэм Скидмор.

— Ничего теперь не будет в порядке, — слабым голосом ответила Азалия, снова закрывая глаза. — Это возмездие.

Глава седьмая Шлагбаум в комнате

— Где фокусники? — спросил Джордж Питера в этой общей суматохе. В саду их не оказалось. Неужели исчезли, не попрощавшись?

— Смотри, — Питер показал на окно дома. Рыжий парик Августины был хорошо виден издали: она ругалась с кем-то в комнате Джорджа.

— Как посмела войти без разрешения? — возмутился Джордж. Мальчишки бросились на второй этаж.

— Отдай шкатулку! И не смей царапаться, предатель! — ещё поднимаясь по лестнице, услышали они пронзительный шепот. Потом из комнаты раздались звуки борьбы. — Неблагодарное существо! — вскрикивала фокусница. — И я посвятила тебе свою молодость! Эта шкатулка моя, она принадлежала моему отцу!

— Нет-нет! Это моё! Моё! — убеждал знакомый гнусавый голос. — Я за это отвечаю.

— Да?! Я догадывалась, что ты ценил ее больше, чем меня, негодный! Забыл, что именно из-за неё умерла моя мама, а потом отец? Её разбить надо!

— Вместе от неё и избавимся! Где-нибудь подальше от этого дома. Мальчишка и так заставил меня понервничать!

— Открывай ворота! Ты обещал!

— Сейчас будут тебе ворота! Отдай шкатулочку сначала.

— Я тебе больше не верю! Как только она окажется в твоих руках, ты опять бросишь меня! Что это ты вообще обратно засобирался?

— Ну… я давно хотел. Я сам по дому тоскую, — уклончиво отвечал Кот. — Надоело мороженщиком работать.

— Тфф, — сквозь зубы фыкнула Августина, так она изображала сарказм. — Я рада. Надеюсь, ты понял, каково мне пришлось одной в этом проклятом цирке. Подлый Кот!

Что-то тяжелое упало на пол, раздался вопль: «Ох, прямо по ноге!», — и началась громкая возня.

Джордж с Питером в тревоге переглянулись и заглянули в комнату. Они увидели, как мороженщик отпихивал от себя Августину, выставлял вперед свой зонт-трость, а она делала ему подножки и использовала приемы каратэ, но ей было сложно справиться с такой тушей. На полу, почти под носом у детей, валялись цирковой чемоданчик, шкатулка и камень из Лавки Древностей.

С камнем тем временем происходили метаморфозы. Во-первых, отпечатки и узоры на нем начали двигаться, образуя рисунки и надписи на непонятных языках. Однажды мелькнула надпись на английском, довольно бессмысленная, впрочем: «Каждый Фруктовый Аромат» — там было написано красивым почерком. Во-вторых, камень запульсировал красным и коричневым светом и превратился в фонарь. Такие горят на железнодорожных переездах.

— Августина, к чему нам ссориться в столь ответственный момент? — буквально взмолился толстяк. — Прости меня наконец за минутное безумие.

— Ничего себе, минутное безумие длиной в несколько лет, — захлюпала острым носиком фокусница. — Все это время ты не пытался найти меня…

Августина вдруг замолчала. Джордж и Питер вытянули шеи — они увидели, как посередине комнаты появляется настоящий полосатый шлагбаум. Он был даже очень настоящий — в некоторых местах краска слезла, свернулась коротенькими завитушками, посередине его выделялась белая блямба — какая-то птица украсила, и на конце болтался красный фонарь — бывший камень.