Тринадцатый - [10]

— Сейчас посмотрим, — ответил дежурный. — Так, так, а вот, нашел. Михаил Константинович находится в кабинете номер шесть.

— Эй! Пойдем! — окликнул Виктора милиционер.

Четырин послушно подчинился. Они шли по узкому темному коридору. Виктор пытался собрать свою память, как кубик Рубика, но безуспешно. Он не думал о том, куда его привезли и зачем, он хотел лишь понять, что случилось.

— Заходи! — вклинился в его мысли голос.

Виктор поднял глаза и увидел перед собой обшарпанную дверь беловато-желтовато-серого цвета с цифрой 6 наверху и табличкой «Следователь Попов М. К.».

— Вот, доставил по делу о происшествии на дороге возле села Стрельцы, — отрапортовал конвоир.

— Свободен, сержант, — ответил ему человек, сидящий за письменным столом в другом конце комнаты.

Дверь позади Виктора захлопнулась, и он остался наедине с неким Поповым, который сидел напротив Четырина и что-то писал. На вид ему было около тридцати — невысокого роста коренастый мужчина с короткой стрижкой. Одет он был в теплый бежевый свитер с высоким воротником и черные джинсы, из-под которых виднелись сверкающие черные ботинки.

— Ну-с, присаживайся! — следователь указал кивком головы на стул. — И как тебя по батюшке? Да и по имени тоже? — спросил он, отодвигая лист бумаги в сторону и откидываясь назад.

— Виктор Васильевич.

— А я Михаил Константинович. Вот и познакомились. Ну, Виктор Васильевич, присаживайся, присаживайся, — повторил Попов, указывая на стул.

Виктор сел. Дверь открылась, и в кабинет вошел человек в форме с папкой в руках.

— На вот. Протокол по этому делу.

— Ага. Спасибо, — Михаил взял папку, открыл ее, достал какие-то бумаги, разложил их перед собой и стал рассматривать. — Ну? Я слушаю. — Виктор молча смотрел на следователя. — Рассказывай, что да как. Как дело было? Чистосердечное признание, как говорится, облегчает не только совесть, но и понимание.

— Я ничего не помню, — тихо ответил Виктор.

— Начало неплохое. Кратко. Емко. А главное по делу. А кто помнит? — Михаил сдвинул брови и шмыгнул носом. — Я что ли, по-твоему? Интересное дело получается. Ехали-ехали, а потом кто-то водителю по башке бац, и все. А, Виктор? За что ж ты его так?! Что не поделили-то?!

От этих слов Виктора бросило в жар, его сердце заколотилось, словно он только что пробежал несколько километров.

— Да вы что, на меня думаете? Я ж ему помочь хотел. Да мы с ним лет пять знакомы были. Я не убивал. Он сам как-то. Не убивал я! — в отчаянье воскликнул Виктор, а его глаза заблестели от ярости.

— Да что ты говоришь?! Ладно, не кипятись, разберемся. На то мы здесь и находимся, чтобы во всем разбираться!

— Не надо на меня это вешать. Вы лучше спросите, как дело было.

— Я бы послушал, что ты придумаешь. Только вот кровь убитого почему-то у тебя на руках была. Как ты это объяснишь? Ты ведь там один был?

— Нет, я был не один! — разозлился Виктор, но тут же остановился, понимая, что в его правду никто не поверит.

— Ух ты, как интересно! Уже, значит, не один. То есть групповуха. С подельником? Так что ли понимать? Кто такой? Как зовут? Что вы с ним делали? Как планировали? А?!

— Я оговорился. Когда все произошло, я был один. Один я был! Просто до этого мы взяли попутчика, у которого сломалась машина.

— Интересно, ну и что было дальше? — Михаил Константинович закинул ногу на ногу.

— А можно я закурю?

— Ради Бога, — ответил следователь и подвинул пепельницу поближе к задержанному.

Виктор закурил и начал рассказывать следователю то, что произошло с ним в эту роковую ночь. Но рассказывал он не все, хотя ему и хотелось проорать во все горло, что он общался с самим дьяволом или с какой-то непонятной страшной силой, что он только недавно понял это, что все намеки Анатаса были не случайны, а они, как малые дети, не замечали очевидного. Он хотел рассказать, что Анатас зачем-то приехал в Тамбов. Но вряд ли кто-то поверит в то, что он несколько часов назад сидел рядом с Сатаной. Зато теперь он точно сидел перед человеком, который хотел повесить на него смерть Семеныча.

— Да, интересный рассказ у тебя вышел! Тебе бы сказки сочинять. Долго выдумывал такое? Или так, импровизируешь? — Михаил затушил сигарету.

— Я правду вам рассказал, — ответил Виктор и тихо добавил. — Я его не убивал.

— Ну, правда у каждого своя, братец! Даже у того, кто старушку за нищенскую пенсию мочит. У него тоже, знаешь ли, своя правда! Слушай, а может, ты его из-за денег грохнул, а? Небось, везли приличную сумму лавандоса с рейса? Вот ты и решил легких деньжат срубить. Может, так все было? — мозг Четырина словно пронзили раскаленной иглой: в его подсознании всплыл черный бумажник, набитый кучей денег, которые дал ему незнакомец. — Чего ты глазки-то опустил, а?

— Да нет, это вам показалось, — вытирая пот со лба, еле выжал из себя задержанный и невольно потянулся рукой во внутренней карман куртки.

Медленно ощупав содержимое, Виктор к своему удивлению обнаружил, что бумажник лежал там целый и невредимый, хотя по всем правилам его должны были изъять при обыске, пока он был без сознания. «Неужели и деньги там? Наверное, они нашли их и у Семеныча и решили, что я его из-за них убил. Вот попадалово!» — с тоской думал Четырин.