Трикстер, Гермес, Джокер - [153]
Дженни повернулась к Дэниелу, стоящему на коленях лицом к ней. Она обняла его и притянула к себе, шепча:
— Согласна. Согласна. В болезни и в здравии. В жизни и в смерти. В безумии и безрассудстве. Пока нас не разлучат, и после того, как разлучат. Здесь и сейчас. Согласна.
— Я должен что-то сказать тебе.
— Ты ничего не должен, — заверила его Дженни.
— Я могу исчезнуть, — сказал Дэниел, надеясь, что она поймет: этого он не мог утаить от нее, поймет, какое доверие оказывает он ей.
— Не надо, — прошептала она, касаясь языком его ключицы. — Если ты исчезнешь, я больше не почувствую тебя внутри, я никогда больше не испытаю того, что мы испытываем вместе.
— Мне нужно найти кое-что. Нужно понять.
Дженни ослабила объятия и откинулась на одеяло. Глаза ее заблестели лукаво, с вызовом:
— Дэниел, я хочу, чтобы ты нашел все, что собираешься, и увидел все, что должен. Для этого мы и муж с женой. Но сначала, Дэниел, прежде чем ты уедешь на своем прекрасном белом скакуне сражаться с драконами, спасать девушек и отвоевывать Святой Грааль, я хочу быть уверенной, что ты знаешь самое главное.
Она повернулась на бок и похлопала по одеялу. Когда Дэниел лег рядом с ней, она коснулась его щеки.
— Понимаешь? — тихо спросила она.
— Да, — выдохнул Дэниел, закрывая глаза.
— Посмотри на меня, — с силой сказала Дженни. — Посмотри мне в глаза. Ты меня видишь?
— Не знаю. Я уже не знаю, кого вижу.
— Если ты не видишь меня, Дэниел, ты никогда не увидишь себя.
Дженни обхватила его руками:
— Ну же. Давай посмотрим друг на друга.
Дэниел крепко обнял ее. Он улыбнулся ей и вдруг расслабился.
— Миссис Пирс, я с величайшей радостью провозглашу нас мужем и женой, но сначала пообещай мне: если со мной что-то случится, если я исчезну и долго не буду возвращаться, возьми Алмаз — наше обручальное кольцо — и брось его в любой большой водоем по своему усмотрению. Или еще куда-нибудь, где его не найдут. Он украден. Они убьют тебя, чтобы забрать его. Никому его не показывай.
— Договорились, — с жаром прошептала Дженни. — А теперь давай представим что-нибудь настоящее — например, друг друга.
Медленно купаясь в лунном и алмазном свете, обвитые клочьями тумана, потревоженного их криками, они представляли друг друга — две реки, соединившиеся, чтобы влиться в море.
Когда они перестали смеяться, дрожать, плакать и целовать друг друга, Дженни сказала: «Я не изменила своих намерений». Она свернулась рядом, положив голову ему на грудь.
Дэниел прижал ее крепче, но сам был уже далеко. Даже с закрытыми глазами он чувствовал, как свет Алмаза набирает силу. Он должен был довериться ее пониманию, довериться себе. Через плечо он взглянул на Алмаз, сконцентрировался на его центре и исчез.
Алмаз остался видимым.
Поначалу Дэниелу показалось, что Алмаз исчез вместе с ним. Он видел пламя внутри, но не спиралевидное, как обычно. Точно прижатое возросшим весом Алмаза, пламя сосредоточилось в центре, сжалось до пульсирующей точки, до воронки светового водоворота, горячей настолько, что хватило бы испепелить кость. Но у Дэниела больше не было тела.
Он швырнул себя в центр водоворота. И шагнув через край, просочившись сквозь водоворот, сквозь пылающий горн, скользнув в Горнило Алмаза, Дэниел понял наконец то, что стремился понять.
Он был богом — Гермесом, Тотом, Меркурием, пророком Гермесом Трисмегистом. Он принял рождение из сочувствия к человеческому роду.
Он испытал радость освобождения. Он наконец вернулся! Алмаз был дверью, любовь — тем ключом, который позволил ее открыть. Что наверху, то и внизу. Неразрывная связь. Перекресток. Он возблагодарил свою мать за то, что она предоставила ему свое лоно, позволила самому себя зачать. Он услышал внутри себя ее вскрик: «Дэниел, беги!», но бежать было уже некуда — выход исчез. Он благословил своих учителей, своих друзей, своих любовниц — и особенно Дженни, свою жену. Он услышал, как внутри него Вольта повторяет глухо и монотонно: «Жизнь, жизнь, жизнь, жизнь». Он благословил Вольту за помощь и мудрость, хотя и знал, что Вольта никогда не поймет этого. Поднимаясь вверх с вихрем света, Дэниел смеялся. Все это было жизнью — без измерений, без границ. Выхода из нее не было даже для богов. Он скрестил руки на груди, закрыл глаза и отпустил себя, растворясь в Свете Алмаза навсегда.
Вольта сидел на полу по-турецки, покачивая в руках аквариум с рыбкой, всеми силами сосредоточившись на Дэниеле. Он почувствовал, как Дэниел вошел в Алмаз и сдался ему, растворившись в блаженстве. «О нет, — тихо вскрикнул Вольта, — о, бедный, бедный Дэниел». Еще одно прекрасное, но заблудшее существо поглотила сила, ошибочно принятая им за его собственную. Вольта осторожно поставил аквариум на стол. Рыбка вяло поводила плавниками.
«Ну что ж, — вздохнул Вольта, — иди». Дэниел сделал свой выбор — если только это можно назвать выбором, если дождевая капля выбирает, куда ей упасть, река — куда ей течь. Оставалось оставить этот выбор Дэниелу — и оплакивать его уход. Жить и помнить умерших. Вольта встал и быстро пошел к двери. Ему надо было вдохнуть свежего ночного воздуха, увидеть настоящую луну и звезды.
На диком-диком Западе жила дикая-дикая утка по имени Какша. Как она там очутилась и что из этого вышло, вы узнаете из мистически-хамского вестерна «Какша».У героев этой книги очень разносторонние интересы и богатая биография. Дедушка Джейк, например, любит сидеть на крыльце своего дома, потягивая крепкий алкогольный напиток «Шепот смерти». Двухметровый внук Джейка, Кроха, к спиртному равнодушен. Зато он любит строить заборы. А огромному неуловимому кабану, живущему неподалёку, больше всего нравится эти заборы разрушать.
Джим Додж (р. 1945) — американский поэт и прозаик, автор повести «Какша» (1983) и двух романов «Не сбавляй оборотов. Не гаси огней» (1987) и «Трикстер, Гермес, Джокер» (1990). Вся проза Доджа была опубликована на русском языке издательством «Livebook».Сборник «Дождь на реке» — последняя книга Джима Доджа, вышедшая в 2012 г.Джим Додж работал сборщиком яблок, укладчиком ковров, школьным учителем, профессиональным игроком, пастухом, лесорубом, лесником. Сейчас живет на севере Калифорнии с женой и сыном, преподает писательское мастерство.Это все, что нам необходимо о нем знать.
В своем втором по счету романе автор прославленной «Какши» воскрешает битниковские легенды 60-х. Вслед за таинственным и очаровательным Джорджем Гастином мы несемся через всю Америку на ворованном «кадиллаке»-59, предназначенном для символического жертвоприношения на могиле Биг Боппера, звезды рок-н-ролла. Наркотики, секс, а также сумасшедшие откровения и прозрения жизни на шосcе прилагаются. Воображение Доджа, пронзительность в деталях и уникальный стиль, густо замешенные на «старом добром» рок-н-ролле, втягивают читателя с потрохами в абсурдный, полный прекрасного безумия сюжет.Джим Додж написал немного, но в книгах его, и особенно в «Не сбавляй оборотов» — та свобода и та бунтарская романтика середины XX века, которые читателей манить будут вечно, как, наверное, влекут их к себе все литературные вселенные, в которых мы рано или поздно поселяемся.Макс Немцов, переводчик, редактор, координатор литературного портала «Лавка языков».
«Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии – буколики, bucolica. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать “bucolica”». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книга. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы, в том числе это рассказы друзей, близко знавших автора. А вместе они складываются в историю о Букалове и о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек.
В сборник включены роман-дилогия «Гобийская высота», повествующий о глубоких социалистических преобразованиях в новой Монголии, повесть «Большая мама», посвященная материнской любви, и рассказы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Янис 12 лет и она — «ребенок-одуванчик». Так в Швеции называют не белокурых ангелоподобных деток с аккуратным пробором и в чистеньких вельветовых брючках, а подростков, которые в своем и без того непростом возрасте вынуждены преодолевать всевозможные жизненные трудности. Янис учится в школе, любит кататься на велосипеде, а ещё ей приходится делить комнату со старшим братом, который связался с плохой компанией. Но вдруг — это волшебное, сказочное вдруг — у Янис появляется совершенно необычная подруга. И с этого момента начинают происходить самые удивительные (и ужасные!) события, какие только способны себе представить жители небогатого стокгольмского пригорода.
Родословная героя корнями уходит в мир шаманских преданий Южной Америки и Китая, при этом внимательный читатель без труда обнаружит фамильное сходство Гриффита с Лукасом Кортасара, Крабом Шевийяра или Паломаром Кальвино. Интонация вызывает в памяти искрометные диалоги Беккета или язык безумных даосов и чань-буддистов. Само по себе обращение к жанру короткой плотной прозы, которую, если бы не мощный поэтический заряд, можно было бы назвать собранием анекдотов, указывает на знакомство автора с традицией европейского минимализма, представленной сегодня в России переводами Франсиса Понжа, Жан-Мари Сиданера и Жан-Филлипа Туссена.Перевернув страницу, читатель поворачивает заново стеклышко калейдоскопа: миры этой книги неповторимы и бесконечно разнообразны.