Тридевятые царства России - [88]
Но и когда «повезло», когда «попал» – это ещё не значит, что повезло совсем. Прибыли в Холмск – а надо ещё добраться до Южного. Восемьдесят километров всего, но… Раньше тут ходили электрички; теперь участок железной дороги Холмск – Южно-Сахалинск закрыли из-за аварийности; ехать на поезде, конечно, можно, но кружным путём: поезд ползёт целый день. А автобус за полтора часа доезжает, но, естественно, мест нет.
Лучше на Сахалин морем. Красиво, романтично… Это, правда, тоже та ещё эпопея. Нужно проникнуть во Владивостокский порт (а он огромен – километров десять по берегу, и охраняется); там найти транспорт на Холмск или Корсаков (причём заранее бывает неизвестно, куда этот транспорт пойдёт); потом договориться со старпомом… А он скажет:
– А, я не знаю: будут места, не будут… Ты приходи после погрузки.
– А когда погрузка?
– А хер её знает. Думаем в два начать, а как получится… Хер знает…
Приходится положиться на этого самого herr’а. Пассажирского морского сообщения между страной и Сахалином нет; информации о том, какой транспорт и когда пойдёт на Сахалин – тоже нет.
Вот «така попажа».
Всё-таки повезло. Договорился со старпомом, и место нашлось, и с погрузкой только на восемь часов задержались. Заплатил тысячу рублей – по сравнению с самолётом недорого: тут ведь ещё и кормят. Вечером притащил свой рюкзак, забрался в каюту. Каюту уступил матрос, молодой парень. Стенки оклеены голыми девочками. Некоторые картинки уж прямо совсем… При моём появлении в щёлочку убежал пугливый таракан. Грязновато и душновато, но – слава Богу.
Попутчик. Некто Алексей из Москвы. Студент. Когда я поднялся к старпому договариваться о проезде, заметил: у дверей на полу сидит тощий юнец замученного вида, а рядом большой рюкзак прислонён и ледоруб. От юнца и от рюкзака пахло долгой дорогой. Познакомились. Путешественник (не перевелись ещё!). Голодный, а глаза светятся. В каникулы решил двинуть из Москвы на Камчатку. Денег мало. До Владивостока ковылял поездом – восемь суток в плацкартном вагоне. И вот вписался на «Кремса» – «Кремс» после Корсакова отправится в Петропавловск. Мне пилить морем двое суток, а Алексею – неделю.
Самое удивительное, что выжига-старпом взял Алексея в рейс почти за просто так: за пятьсот рублей с кормёжкой. Посмотрел на рюкзак – и взял. Даже в наши дни уважают странников. Пальцем у виска крутят, но уважают.
И я уважаю: надо же, восемь суток в плацкартном! Ни встать, ни сесть, ни помыться… В нашей каюте, уже вечером, Алексей снял ботинки… Ух… Да, восемь суток… Надо срочно выпить.
Достал я бутыль коньяку, купленную во Владивостоке, мы разлили и, глядя на голых девочек, выпили. И легли спать.
Рано утром только отплыли. Я услышал это, ещё потягиваясь в койке. Было сумрачно; обыкновенный дальневосточный влажный туман чувствовался вокруг; тусклый свет с проблесками от мелкой волны сочился в иллюминатор. Встал, вышел на палубу. Берег был близко, но почти не виден. Несколько высотных зданий смутно протарчивали сквозь волокнистую дымку. Владивосток уходил. Виднелись корабли. Рейд. Там вон – остров Русский темнеет. Потом всё это пропало. Туман ушёл. Кругом море. Пустота.
Иду на Корсаков. Японское море. Пасмурно. Ветер. Волны.
Никто не научился так точно изображать волны, как японские художники. Вода поднимается, верх её вздыбливается, вырастают её пальцы и щупальца, отрываются капли, зависают, летят и падают в пену.
Море бледное, светлое. Естественное дело, чайки. Магия океана – та же, что и магия пустыни. Абсолютная простота. И человек здесь – один на один с истиной: линия горизонта, плоскость поверхности воды или песков, бесконечный объём неба. Поглощает истину и поглощается истиной.
Вышел Алексей с биноклем. В бинокль долго глядел. Куда? В никуда. Но наконец высмотрел: дельфины. Во-он там, спина мелькнула. Вот ещё, ещё и ещё.
Пассажиры бродят по палубе. Человек семь. Из разговоров понял, что вон тот, высокий, мясистый, с начальственным, но добрым лицом, гонит на Сахалин три новеньких джипа-«тойоты». Машины стоят, прикреплённые, сверху, на контейнерах. Джиповладелец путешествует с дочерью, с другом-приятелем и с подчинённым, молодым человеком. Этот последний прислуживает отцу и увивается вокруг дочери, вполне капризной барышни шестнадцати-семнадцати лет. Прямо курортная компания. Ещё двое: «лица кавказской национальности». Везут арбузы на Камчатку. Вчера вся команда до полночи грузила мешки с арбузами, и поэтому сейчас матросы и штурмана – все – едят арбузы. В подсобке на средней палубе – склад коробок с яблоками. Там, в углу, – свалены бананы. А там – упаковки китайской лапши. Оба «лица кавказской национальности» стоят на корме, опершись, возле флага, и смотрят в воду.
День проходит. В каюте допиваем коньяк. Делать нечего. Смотреть в воду. Впрочем, это самое лучшее, самое осмысленное из человеческих дел.
Проходит и второй день. К вечеру, в сумерках, появилась земля справа по борту. Значит, мы входим в пролив Лаперуза, а земля та – Япония. Остров. Скала. Огоньки на скале мерцают. Темнеет совсем. И земля эта, покрытая тучами, отражает догорающий в противоположном углу горизонта закат. На краю скалы чернеет зуб маяка. Японцы посылают нам сигналы. Стемнело. Завтра должны прийти в Корсаков утром.
Книга Анджея Иконникова-Галицкого посвящена событиям русской истории, делавшим неизбежной революцию и непосредственно ей предшествовавшим. Уходя от простых решений, автор демонстрирует несостоятельность многих исторических мифов, связанных с террористами-народовольцами, заговорами в высших правительственных кругах, событиями русско-японской войны, убийством Распутина, институтом провокатора… Обширный документальный материал высвечивает историю не как борьбу абстрактных идей или сумму событий, а как мир, где действуют люди, с их слабостями, страстями, корыстными интересами, самолюбием и планами, приводящими по воплощении к непредвиденным результатам.
Эта книга посвящена событиям 1917 года, которые разворачиваются в вагоне бывшего императорского поезда. Через этот вагон в острых драматических коллизиях проходят все ключевые персонажи русской революции: Николай II, генералы Алексеев, Брусилов, Корнилов, Духонин, министры Гучков и Керенский, террорист Савинков, комиссары Крыленко и Троцкий. Главы документальной прозы соединены с драматургическими фрагментами, жанр исторического расследования — со сценическим действом. В книге использовано большое количество документальных источников: стенограмм, телефонограмм, писем, газетных материалов и мемуаров.
Книга писателя, историка и публициста А. А. Иконникова-Галицкого посвящена остросюжетной и вполне актуальной теме: революция и криминал. Автор рассказывает о криминальной стороне событий 1917 года в Петрограде; о разгуле преступности, охватившем город и страну после Февральской, и в особенности после Октябрьской революции; о связи между революционной идеологией, грабежами и убийствами; о том, какие политические силы и лидеры вдохновляли и вели за собой мир криминала, а также о том, как борьба с преступностью повлекла за собой установление красного террора.
Книга А. Иконникова-Галицкого – о генералах, офицерах и солдатах, участниках Первой мировой войны, которым в будущем предстоит стать знаменитыми героями войны Гражданской, вождями и военачальниками красных и белых армий. В их образах, многие из которых стали хрестоматийными или одиозными, автор раскрывает новые, неожиданные и парадоксальные черты, знакомит читателя с неизвестными страницами их воинских биографий, вплетенных в события Первой мировой войны.
Книга «Сожжённые революцией» рассказывает о парадоксальной разрушительно-созидательной сущности русской революции, отразившейся в судьбах исторических персонажей. Она составлена из сравнительных жизнеописаний героев революционной эпохи – общественных деятелей, политиков, революционеров, террористов, деятелей культуры, религиозных деятелей – для которых революция стала исходной точкой и (или) трагическим венцом биографии. Революция соединила их судьбы в неразрывном единстве, в контрастах творчества и убийства, разрушения и созидания.
В книге историка, поэта и публициста Анджея Иконникова-Галицкого разнообразные жанры и темы — от эссе и драматических сцен до биографических очерков — сплетаются в единое полуреальное-полуфантастическое путешествие сквозь историческое и современное пространство Петербурга. Действующие лица — поэты, террористы-революционеры и святые, знаменитые и малоизвестные: Леонид Каннегисер, Вера Засулич, Даниил Хармс, Михаил Кузмин, Василий Розанов, митрополит Антоний Сурожский, профессор Позднеев (прототип Воланда), Виктор Соснора — люди, чьи судьбы вплетены в контрастный узор русской истории и культуры XX века.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.