Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства - [74]

Жители Штральзунда рассчитывали, разумеется, на помощь извне. Валленштейн учитывал такую опасность. Кто мог вмешаться? Конечно, Дания, которая еще находилась в войне с Империей, — Валленштейн сам искал возможность нанести ей последний удар. Англия не могла воевать, Голландия изнемогала в войне с Испанией, ганзейские города были бессильны и прислали штральзундцам только небольшую денежную помощь. Оставалась еще Швеция. Валленштейн все время понимал, что вмешательство Густава-Адольфа в германские дела продолжает оставаться смертельной стратегической угрозой, против которой у него нет верного средства и которая способна сорвать и разрушить все его планы. Мысль о шведском короле преследовала его, он гадал с астрологами по звездам о судьбе Густава-Адольфа, обещал тому, кто убьет его, 35 тыс. талеров. В 1627 г. Валленштейн пытался предотвратить опасность, предложив Густаву-Адольфу союзный договор, но сам же нетерпеливо сорвал переговоры своими приказами сжигать шведские корабли у померанских берегов. Он писал полковнику Арниму: «Со шведами у нас нет никаких договоров; Густав-Адольф любит всех водить за нос, полагаться на этого государя нельзя: раз он удовольствуется своим собственным государством, ему нечего высылать свой флот в море; если же у него какие-нибудь виды на нас, очень важно вредить ему; не теряйте времени, ничего не жалейте»[134].

Собственно говоря, полковник Арним для того и находился в Померании, чтобы предотвращать угрозу шведского вмешательства, оказывая оттуда непрерывную помощь вспомогательными отрядами Сигизмунду III. Послы осажденного Штральзунда молили Густава-Адольфа о помощи, говоря, что имперские полководцы намереваются использовать их гавань для строительства армады, дабы господствовать на Балтийском море, подчинить все северные государства и всюду ввести католицизм. Густав-Адольф и сам понимал это, он не мог больше воздерживаться от противодействия габсбургской агрессии на Балтийском море. Но он был по-прежнему связан войной с Польшей. Правда, на дипломатическом горизонте появился благоприятный проблеск: имелись достоверные данные, что Московское государство, уже оправлявшееся после пережитых потрясений, склонно возобновить войну с Польшей до истечения срока Деулинского перемирия. В таком случае силы Сигизмунда III были бы отвлечены от Швеции. Может быть, именно в связи с этой надеждой Густав-Адольф решился внять голосу штральзундцев и направить все же против Валленштейна в Померанию некоторую часть своих войск, хотя и не объявляя формально войну императору и не прекращая, а только несколько ограничив военные действия против Сигизмунда III в Пруссии. Предварительно он вступил в переговоры со своим конкурентом датским королем Христианом IV и договорился, что тот также пришлет помощь Штральзунду.

Христиан IV прибыл с флотом в померанский город Вольгаст, занял его и направил в Штральзунд свой гарнизон. Густав-Адольф также прислал войско и артиллерию, гарантировав городу неприкосновенность всех его прав. Осада Штральзунда затянулась на несколько месяцев. Валленштейн, хотя ему и удалось выбить Христиана IV из Вольгаста, был вне себя и метался в поисках выхода. Он то соблазнял штральзундцев обещаниями амнистии и неприкосновенности протестантизма, то пытался сломить их, обрушив на город всю силу своей артиллерии. В один прекрасный день он даже послал Густаву-Адольфу подложную депешу от имени Христиана IV, в которой тот будто бы извещал Густава-Адольфа, что, дескать, дела датчан против Империи идут хорошо, шведская помощь больше не требуется и Швеция может спокойно обратить все свои силы против Польши. Густав-Адольф разгадал подлог и с тем же гонцом в запечатанном конверте на имя Христиана IV ответил Валленштейну бранью, приведшей того в неистовство[135]. В конце концов осаду Штральзунда пришлось прекратить. Шведский гарнизон остался в городе. Валленштейн должен был согласиться на мирные переговоры с Данией, завершившиеся 12(22) мая 1629 г. подписанием Любекского мира, по которому Христиан IV отказывался впредь от вмешательства в дела Империи, но сохранял все свои прежние владения. Курфюрсты торжествовали, ибо окончание датской войны лишало существование валленштейновской армии последнего формального основания.

Неудача осады Штральзунда доказала императору неосуществимость в настоящий момент проекта Оливареса. Замыслы же Валленштейна сами по себе были ему абсолютно чужды и теперь только мешали его дружбе с Католической лигой и всему делу католического универсализма. Тщетно Валленштейн мобилизовал все свое влияние при дворе и всех давно купленных им министров, чтоб заставить императора приняться за насильственную реорганизацию политического строя Германии вместо того, чтобы отдаваться в руки католических князей, папства и Испании в погоне за церковной контрреформацией. Император остался императором. Теперь его пути с Валленштейном разошлись. Духовник Фердинанда II иезуит Ламормэн пересилил всех министров. 6 марта 1629 г. был опубликован Эдикт о реституции, т. е. восстановлении прав католиков над множеством секуляризированных протестантами после 1552 г. аббатств, приорств, епископств, архиепископств; протестантские области Германии были обречены на ту же судьбу, которая постигла Чехию. В мае 1629 г. значительная часть валленштейновской армии, так дорого обошедшейся Германии — около 30 тыс. человек, — была отправлена на помощь испанскому королю Филиппу IV в Италию (в то время как 10 тыс. уже оказывали помощь Сигизмунду III в Польше). A еще через год и сам Валленштейн был формально уволен в отставку.