Тридцать ночей с мужем-горцем - [60]

Та рука, что опустилась вниз, словно пронизывала центр ее жажды. Когда один палец переместился еще ниже, разделяя завитки, Кейт стала задыхаться, каждое нервное окончание ее тела ожило.

Его рука как будто посылала электрические разряды, расходящиеся лучами по всему ее телу. Кейтлин прижала его голову к своей груди и подалась навстречу руке, которой Коннор проник в нее.

— Боже, Коннор, пожалуйста, — стонала Кейтлин, не понимая, чего именно хочет от него, но знала лишь, что хотела большего, что хотела его так же сильно, как и он ее. Она чувствовала, как его возбужденный член прижимался к ее ноге.

Коннор затих. Его частое дыхание окатывало холодом ее разгоряченную кожу, и когда он скатился с нее, Кейт остро ощутила потерю. Открыв глаза, она обнаружила, что он внимательно смотрит на нее, пытаясь отдышаться.

Потом Коннор улыбнулся. Прекрасной, чарующей улыбкой, которая заставила ее вновь желать прикосновений этих губ.

— Ты сама красивая женщина, которая у меня была, милая Кейти. И если я сейчас не отступлю, то уже не смогу остановиться. А потом, утром, ты не захочешь выходить за меня. Но ты должна это сделать.

От этих слов у Кейтлин перехватило дыхание. Ей нечего было сказать. Если она откроет сейчас рот, то лишь затем, чтобы умолять его не останавливаться.

Коннор отстранился и встал. Присев рядом, подсунул одну руку ей под ноги, а другую под спину, сгреб Кейт в свои объятья и поднял. Не отрывая взгляда от девушки, он нес ее в спальню. Поднявшись по лестнице, он ногой распахнул дверь и подошел к кровати.

Коннор остановился, удерживая ее на руках, словно его решимость трещала по швам. А Кейтлин все еще не могла говорить, она едва дышала.

— Когда я верну тебя домой, и ты будешь вспоминать это время, знай, что для меня сопротивление твоему телу оказалось самым тяжелым испытанием. Я клялся защищать тебя, и именно это сейчас и делаю.

Затем Коннор нежно поцеловал ее в лоб и, положив на кровать, вышел, закрыв за собой дверь.

Кейтлин, дрожа, лежала в постели, уставившись в балдахин над головой, и чувствовала, как стук сердца сотрясает все тело.

Одно точно: она получила ответ на свой вопрос.

Что там говорил Джесси? Любовь придет, когда ты меньше всего ее ждешь. Что ж, Кейт уверена — здесь ее она не ждала. Не в этом времени. Не к мужчине, чья преданность долгу перевешивает все остальное.

Единственное, что она могла сказать: у этих жонглирующих магией Фэйри либо очень плохо с чувством времени, либо потрясающе нездоровое чувство юмора.

Глава 20

Утро явило серое, дождливое небо. Не в силах уснуть, Кейт смотрела, как загорается рассвет. Хмурый вид за окном отражал ее внутреннее состояние.

Если прошлым вечером ей хотелось праздника, предсвадебной вечеринки, то это утро сложно было назвать как-то иначе, чем «праздник жалости к себе». Где-то на своем пути судьба определенно свернула не туда. Не то что бы Кейтлин ожидала определенных гарантий, но нынешние обстоятельства находились далеко за чертой «хуже не бывает».

Через пару часов она выйдет замуж за любимого мужчину. За того самого мужчину, который не любит и не полюбит ее в ответ. Ах да, он хочет ее, в этом она не сомневалась, но страсть и любовь — не одно и то же. Он все говорит о долге и чести, о том, что отошлет ее домой, как он напомнил ей вчера ночью… Коннор был честен с самого начала — у него нет желания связывать себя с женщиной. И, даже если она каким-то образом сможет примириться с этой ситуацией, согласится любить человека, который никогда не полюбит ее в ответ, все уже будет не важно — она никогда больше его не увидит.

Сев на край кровати, Кейт глубоко вздохнула. Некоторые дни не стоят того, чтобы вылезать из постели. По ее лицу скользнула улыбка, когда она вспомнила о футболке с очень сентиментальной надписью спереди, которую она надевала на ночь. Что бы подумал Коннор, если б увидел ее в той самой футболке? Та едва прикрывала ей попу.

Угли все еще тлели в камине, и Кейт смогла разворошить новое пламя. Она поставила свой котелок с водой греться и стала ждать. Ее металлический чайник остался в комнате Коннора, так что она бросила травы и мед прямо в чашку. Когда закипела вода, залила их ею, а остаток выплеснула в стоящий на столе тазик, из которого умывалась.

От мыла щеки защипало, тут же вспомнилась темная щетина Коннора и те великолепные ощущения от прикосновения щетины к ее коже. По телу Кейтлин прошла дрожь.

— Если я не перестану грезить этим мужчиной, то до прихода Маири и Розалин точно ничего не успею.

Едва Кейт умылась, как раздался стук в дверь.

Это была Маири. Она принесла венок, который они с Розалин сплели прошлой ночью. Женщины переплели ленты цвета слоновой кости с вереском и лавандой, и милейшими белыми цветами, которые Кейт не смогла сразу узнать. Венок приколют ей к волосам, а ленты будут струиться по спине.

Вскоре к девушкам присоединилась и Розалин. Вместе они помогли Кейт надеть свадебное платье, не прекращая восторгаться его фасоном и материалом. Подкладкой служил старинный бежевый атлас, без рукавов, приталенный. Спереди шел вырез. Платье покрывали старинные бежевые кружева, проходящие по декольте и создающие ненавязчивый просвечивающий эффект. Вниз по спине сбегали крошечные жемчужные пуговички. И точно такие же шли по рукавам от локтя к запястью.