Тридцать ночей с мужем-горцем - [22]

— Нет, я имею в виду гостиную твоей тети Анабеллы.

Взгляд Коннора сразу же стал жестче, и все его тело напряглось.

— Эта женщина не моя тетка. Она жена моего дяди, и не больше.

Коннор вытащил ее из комнаты. Именно вытащил. Злость источалась из него, словно живое существо.

Взволнованная, не имеющая представления, что пошло не так, Кейт могла думать только о побеге.

— Хорошо, думаю, мы можем спускаться вниз. Я готова, — сказала она, стремясь уйти от того, что она сделала не так.

— Нет, ты еще не готова.

Он покачал головой и прошел мимо нее в комнату, а она в замешательстве оглядывалась.

Наверное, ее волосы. Она должна была послушать Розалин.

— Вот он где.

Коннор прошел через комнату, остановился у стола у ее кровати и взял кулон, что в самом начале привел его к ней.

— Ты не надела свой подарок на помолвку.

Он подошел к ней сзади и осторожно приподнял ее волосы. Кейт была не способна сопротивляться, когда он взял ее руку и положил на волосы, чтобы она держала их, пока он застегивал цепочку вокруг ее шеи.

— Теперь ты готова.

Руки Коннора скользнули на ее голые плечи.

Тело Кейтлин отозвалось, словно один большой чувствительный нерв. Она ощущала тяжесть его рук на плечах и тепло его дыхания в волосах. Даже металл кулона казался необыкновенно теплым, когда касался ее кожи.

Кейт медленно опустила руку, когда Коннор, одной рукой все еще обжигая ее плечо, потянулся, чтобы коснуться пальцем камня, устроившегося прямо в ложбинке между грудей.

У Кейт перехватило дыхание.

Рука Коннора задержалась там на мгновение, и он произнес:

— Сегодня ночью он послужит всем напоминанием того, кто ты и что ты.

Его голос звучал низко и хрипло.

— И что я?

Кейт не могла поверить, что ее голос звучал так напряженно.

Глаза Коннора опасно сверкнули, когда он приблизился к ней.

— Ты невеста Коннора МакКирнена.

Он коснулся украшения, что сам носил над сердцем, и она поняла, оно подходило к камню, что был надет на ней.

Кейт с благодарностью приняла руку, что он предложил, позволяя ему проводить ее в главный зал. На какое-то мгновение Коннор оказался очень близко к ней, и Кейтлин подумала, что он ее снова поцелует, но момент был упущен.

Ее пальцы коснулись кулона на шее. Подарок на помолвку, так он назвал его. Здесь не было антикварных лавок, где он мог бы случайно найти такой комплект. Они изготавливались по специальному заказу. Ей пришла в голову мысль, что даже в этом времени кулон смотрится старинным, как и брошь, что надел Коннор. Кейт понимала, что и у украшений есть собственная история.

Робко взглянув на красивый профиль мужчины, идущего рядом с ней, Кейт задумалась, поделится ли он однажды этой историей с ней, ей хотелось этого, особенно теперь, когда она почувствовала и себя частью этой истории.

Кейт казалось, что музыка играла уже несколько часов, пока слуги по кругу разносили блюда, многие из которых она не знала. Некоторые из блюд оказались даже довольно вкусными. Ее единственная жалоба касалась напитков. Как она понимала, эти люди начинали пить, когда просыпались, и заканчивали, когда ложились спать. До сих пор Кейт приказывала слугам приносить с едой воду, хотя они и смотрели на нее словно на умалишенную.

Однако этим вечером все были заняты, носились туда-сюда с подносами, и ей пришлось выбирать между элем и приправленным вином. Она, наконец, решилась и взяла приправленное вино, но на вкус оно оказалось слишком терпким и, хотя помогло утолить жажду, не очень хорошо влияло на ее беспокойный желудок. И не приносило прохлады. Скорее наоборот, от него ей становилось еще жарче. Из-за всех этих людей и огромного камина в большом зале было очень душно, и ее прекрасное шерстяное платье, которое в комнате ей казалось именно таким, теперь стало очень неудобным. Бусины пота медленно стекали под корсажем, и у нее начинала болеть голова.

Этим вечером Кейт сидела за большим столом на возвышении, Коннор сидел слева от нее, а Розалин справа. Артур и Анабелла, общества которых Кейт этим вечером удачно удавалось избегать, сидели дальше, почти посередине за большим дубовым столом. Длинные столы были расставлены по всему залу, за ними сидели смеющиеся, разговаривающие люди, которые, как она решила, жили в замке, или в его окрестностях. Дункан был за одним из столов, когда они вошли.

Люди сновали туда-сюда, разговаривали, перекрикивая других, она слышала обрывки фраз из гомона вокруг нее. Кейт было неприятно ощущать на себе любопытные взгляды и знать, что она стала темой большинства разговоров.

Она почувствовала разочарование от того, что Коннор не разговаривал с ней с тех пор, как они сели за стол. Вообще-то он вел себя так, словно ее вообще там не было. Это еще больше ее смущало, учитывая то, что он казался таким внимательным, когда пришел в ее комнату проводить ее вниз. Внимание закончилось, как только они вошли в зал.

Кейт это нисколько не должно было волновать. Но волновало. Хуже того, она не была уверена, чем больше расстроена: невниманием Коннора или своей реакцией на это.

В этот момент Коннор казался глубоко погруженным в беседу с молодым мужчиной слева от него, который, как сказала Розалин, был его кузеном, Лайаллом. Сама же Розалин поднялась, сошла с возвышения и теперь разговаривала с Дунканом, ее рука покоилась на его руке. Даже Маири нигде не было видно.