Три жизни бога - [10]

— Да…

Вид у небесного бога был измученный и даже несчастный, за последнее время он сильно постарел и осунулся. На людях он еще старался выглядеть спокойно, но оставшись наедине держаться не оставалось сил.

— Мариш, послушай, — тихо начал Эмеш, но Атт вдруг громко шмыгнул носом, закрывая руками лицо.

— Да что толку? Что толку! — сдавленно всхлипнул он, — бедная моя девочка! Это все равно случилось! Старый я дурак! Нужно было самому туда идти.

— Все будет хорошо. Мы не отдадим им Лару.

Подняв на него глаза, Атт с сожалением покачал головой. Эмеш вдруг понял что старик чего-то боится, настолько сильно, что даже не решается об этом говорить.

— Мариш, что случилось?

— Не лезь в это дело, Сар, — голос бога звучал почти умоляюще, — от этого никому не станет лучше. Оставь все как есть. Я тебя очень прошу.

Эмеш не верил своим ушам. Оставить все как есть? Отправить Лару в царство мертвых? Как это возможно. Это же не лезет ни в какие ворота!

— Я не позволю…!

— Сар, послушай, — Атт отчаянно старался что бы его голос звучал убедительно, — ты многого не знаешь. И тебе лучше не знать, поверь. Вовсе не по тому, что я тебе не доверяю, просто так будет лучше.

На минуту он замолчал, Эмешу оставалось только ждать.

— Я тебя очень прошу, Сар, не лезь в это дело. Мне очень тяжело об этом говорить, но поверь, так будет лучше. Пусть все останется как есть. Не вмешивайся.

Продолжать было бессмысленно.

Память. У начала мира

1

Когда все только начиналось, он еще не был великим, он даже еще не был Эмешем, это имя позже дадут ему люди. Да и имя Саир Нимрахим еще до конца уложилось в его голове.

Уршанаби сказал — от старого надо отказаться, иначе дальше жить они не смогут, новый мир не примет прежних людей.

Странное было время. Лару, будущая богиня плодородия, была тогда пятнадцатилетней девчонкой, вздорной и своевольной. Ей было проще всех, за ее спиной осталось слишком мало прошлого. Она с легкостью приняла новые правила игры и казалось ничуть не жалела, что все так вышло. Дети удивительно быстро адаптируются.

А ему самому было тридцать восемь, едва ли не самый старший, среди новоявленных богов. Только Атту — сорок один. С Аттом вообще оказалось на удивление много общего, даже жили раньше в одном городе… Оба потеряли семью, ведь Лару младшая дочь, когда-то у нее были сестра и брат. Да что вспоминать.

Но и забыть тоже не слишком получалось. Первое время они с Аттом часто сидели на берегу моря, пили коньяк, и вспоминали прошлое. Но однажды поняли что так дальше нельзя. Даже напиться толком не получалось.

Из-за этих посиделок Думузи вечно поднимал их на смех. Тоже ведь мальчишка еще… Хотя какой мальчишка, если на нем лежит печать того Тихого Леса. Думузи никогда не говорил о прошлом, ни разу, ни одного слова, но и без всяких слов было понятно что в этом прошлом кроется мало хорошего. Ему пришлось пройти через все это раньше Эмеша, вряд ли он был готов… Мальчишка… Это сейчас, когда обоим за пять сотен, разницы в семнадцать лет не углядеть, а тогда…

Тогда все было иначе.

Новый мир принял их и не задумываясь переделал под себя, они не были против, просто не было выхода, тогда они и не представляли как можно иначе, смирились.

Боги, демоны, новые способности — это по первой казалось такой дикостью, но со временем ко всему привыкаешь. Когда демон каждый день готовит тебя завтрак, перестаешь относиться к нему как к демону, скорее такой инородец рогатый, как папуас к примеру. Много вы видели в своей жизни папуасов? а демонов? вооот.

Если принимаешь как должное, все становится на свои места.

Людей только не было…

Все люди остались позади.

2

Первое что он увидел в этой жизни — огромную сияющую фигуру с белоснежными крыльями. Сначала немого обалдел, думал — неужели в рай попал? неужели это ангел? Оказалось не ангел, а как раз наоборот.

Энлиль терпеливо дождался когда Эмеш придет в себя, потом властно махнул ему рукой:

— Пошли.

Его голос еще долго переливался далекими раскатами, отражаясь от каменных сводов.

Эмеш медленно сел. Что произошло? Как он здесь оказался? Кто он вообще такой? В голове словно туман, ничего не разберешь. Странно… Свое прошлое он помнил, но как-то смутно, отдельные куски, неясные детали, смазанные лица… что-то такое с ним было, не хорошее…

И слава богу, что тогда он не помнил ничего, хоть несколько дней передышки и спокойствия в душе. Вот бы и не вспоминать вовсе.

Энлиль не оборачивался, и уходил тем временем все дальше и дальше, тогда Эмеш решил, что с прошлым он разберется потом.

Они долго брели по каким-то полутемным переходам, и в конце-концов вышли к Потоку. С первого взгляда Эмеш понял — это не просто подземная река, это нечто большее. Темные, густые словно кровь, воды не отражали ничего, казалось, что отражения просто не осмеливались коснуться их изменчивой глади. Ровно, неспешно лился Поток, ни волн, ни даже легкой ряби, ничего, только тихий рокот и ощущение силы.

На берегу топталась разношерстная толпа. Мужчины и женщины, разных возрастов, но больше, пожалуй, молодых. Такие непохожие, словно выдернутые из разных мест в самый неожиданный момент, и одеты — кто с изыском и лоском, кто в старое рванье или домашних халат.