Три женщины - [18]

У Маргариты было ощущение, что ее публично отхлестали по щекам, и она выскочила из редакции вся в слезах. А Кулишова только пожала плечами и через несколько дней как ни в чем не бывало сказала Маргарите:

— Дорогая, приходите к нам сегодня, будет товарищ Муссолини.

Но Маргарита даже не поблагодарила за приглашение.

Муссолини высоко ценил Кулишову и при всем своем презрении к женщинам заметил как-то, что «ни одному мужчине с Кулишовой не сравниться». А у нее в доме он чувствовал себя не в своей тарелке: уж очень заумные разговоры вели все эти партийные интеллигенты.

Маргарита не пошла к Кулишовой. С товарищем Муссолини она познакомилась, когда решила сообщить ему о своем уходе из редакции «Аванти!». Она полагала, что новому главному редактору-революционеру будет не до изящных искусств.

Войдя в кабинет Муссолини, Маргарита раньше всего увидела огромные глаза. Потом — бледное лицо с выступающей челюстью. Оно напоминало загрунтованный холст на котором были прочерчены черные линии бровей и усов. А огромные черные глаза излучали грубую мужскую силу, которой как раз и не хватало Маргарите. У нее даже голова закружилась от неожиданно вспыхнувшего желания. А Муссолини продолжал сверлить ее своим «орлиным взором», хотя уже знал, что обладает ею.

Они немного поговорили о Маргаритиной колонке в газете, потом беседа перешла на Ницше. Муссолини не спускал с Маргариты глаз, и она несколько раз сбивалась с мысли, но все же поняла, что товарищ Муссолини не так силен в философии, как ему хотелось бы ей показать, но сделала вид, что ничего не заметила. К большому удовольствию Маргариты, Муссолини попросил ее не уходить из редакции.

Несколько дней спустя после знакомства с Муссолини Маргарита встретила его в концерте и поймала на себе его взгляд, такой же распаленный, грубый и призывный, как при первом знакомстве. Она поняла, что его поверхностные знания философии им не помешают.

Очень скоро Кулишова обратила внимание, что Маргарита совсем не приходит на партийные собрания. Кулишова спросила Турати, что бы это могло значить. Турати не знал, что ей ответить. А те товарищи, которые особенно завидовали богатству Маргариты, начали распускать слухи, будто она порвала с партией. Встретившись с Маргаритой на конференции в Риме, Турати спросил ее, почему она не приходит на партийные собрания.

— Вы же видите, я до сих пор еще немного хромаю после операции, — ответила Маргарита.

Прошло немного времени, и Маргарита снова начала появляться на партийных собраниях, но только когда на них бывал Муссолини. Без него она там откровенно скучала. Она все чаще приходила к нему в кабинет, и они подолгу беседовали на всевозможные политические и философские темы. Скоро редакция газеты перестала быть единственным местом их встреч, и Маргарита приняла все меры предосторожности, чтобы до Чезаре не дошли слухи о ее связи с Муссолини. О ней она рассказала только Аде, и та спросила:

— Кто он такой, этот Муссолини, почему ты его выбрала?

Маргарита на секунду задумалась, улыбнулась и еле слышно пробормотала: «Потому что он — бык».

6

Поначалу Маргарита видела в Муссолини не только «быка», но и «одного из тех легендарных героев, которые появлялись в заржавелых доспехах на королевском турнире, сбрасывали с лошади гордых рыцарей одного за другим (…) принимали награду (…), а потом, так и не раскрыв своего имени, исчезали в неизвестность»[93]. Узнав же его ближе, Маргарита увидела в нем не рыцаря, а Савонаролу[94]. Не сразу она поняла и то, что Муссолини ненавидит капиталистов из зависти к ним. И власти добивается, чтобы отомстить всему миру за те лишения, которые терпел в детстве.

Много позже Муссолини признался Маргарите, что, хотя он не верит ни в Бога, ни в черта, втайне он все же продал душу дьяволу в обмен на земную власть. Этот мужлан и отталкивал Маргариту, и притягивал, и она, ярая сторонница свободной любви, начала бешено ревновать Муссолини ко всем женщинам. А их у него хватало. Муссолини не скрывал своих отношений с Балабановой. Кроме того, в самый разгар романа с Маргаритой у него были еще две любовницы: русская еврейка Фернанда Островская и австрийская еврейка Ида Дальцер.

В это же время Муссолини познакомился с писательницей Ледой Рафанелли. Когда Рафанелли услышала выступление Муссолини на митинге, посвященном очередной годовщине Парижской коммуны, она сразу оценила в нем пламенного трибуна и написала хвалебную статью. В ответ Муссолини послал ей благодарственную записку с просьбой о встрече. Рафанелли пригласила его к себе домой. Она была крайне удивлена, увидев перед собой вместо пламенного трибуна смущенного синьора в добротной черной паре, с котелком в руках.

Леда Рафанелли была женщиной эксцентричной. Она поехала в Египет и там перешла в мусульманство, а вернувшись в Милан, обставила квартиру в духе «Тысячи и одной ночи», наполнив ее запахом египетских благовоний. Гостей она принимала, возлежа на горе подушек и покуривая кальян. Она верила в переселение душ и говорила, что ее связывают интимные узы с пирамидой Хеопса. Как и ее любовник — художник-футурист, Леда исповедовала анархизм, который у нее преспокойно уживался с исламом.