Три женщины - [105]

* * *

Субботний день 22 июля 1944 года должен был стать особенным днем в жизни двадцатилетней Жанетт Мучник по кличке «Пьеретт». Кончался ее испытательный срок перед вступлением в ЕА, и ей предстояло принести присягу.

Альбер Коэн (Бебе) дал ей адрес явочной квартиры, в которой жила Ариадна под видом скромной портнихи. «Улица Ля Помм, 11», — повторяла про себя Пьеретт всю дорогу, оглядываясь по сторонам, как велел ей Бебе, нет ли за ней «хвоста».

Подходя к нужному дому, Пьеретт услышала выстрелы и увидела Бебе. Он стоял в подворотне и подал ей знак не входить в дом. Она быстро ушла, а он остался предупреждать тех, кто еще придет.

Бебе запомнил тот день во всех подробностях: «Конспиративная квартира была на третьем и последнем этаже. До того дня я о ней не знал. Квартиры находила Регина. Она, между прочим, не пропускала ни одной церемонии присяги. Из соображений безопасности я пришел чуть пораньше и хотел было войти в дом, как ко мне подбежала Рене Эпштейн, член ЕА, и закричала: „Бебе, не входи!“ А перед тем как скрыться, она еще успела сказать, что в квартире французская милиция. В эту минуту раздались выстрелы»[608].

Есть несколько версий того, что произошло 22 июля 1944 года в Тулузе на улице Ля Помм, 11. Но самая достоверная, записанная командованием ЕА со слов Рауля Леона, хранится в архиве Авраама Полонского.

В тот день Ариадна собиралась до церемонии присяги встретиться с Раулем Леоном и с еще одним членом ЕА, молодым Томми Бауэром, занимавшимся вместе с Пьеретт продуктовыми карточками. В конспиративной квартире прятали оружие и экипировку детей, переправляемых за границу.

Встретившись у входа в дом в 18 часов 30 минут, Ариадна и Рауль поднялись на третий этаж. Ариадна достала ключ и, как только открыла дверь, поняла, что они в западне. По обе стороны от входа стояли двое французских милиционеров. Автоматы навскидку, черная форма, черные береты с кокардой, на которой изображен боевой топор древних франков. Один милиционер, парень лет восемнадцати, втолкнул их в комнату и крикнул, что будет стрелять без предупреждения, если они пошевелятся.

По правилам конспирации, ни у Ариадны, ни у Рауля не было при себе оружия.

Рауль хотел повернуться к Ариадне, но молодой рявкнул: «Не двигаться! Не разговаривать!» Он же сказал, что в милицию поступил донос на мадам Фиксман, которая прячет партизан. Тем временем его напарник провел обыск в квартире и, найдя множество рюкзаков и горнолыжных ботинок, ушел за подкреплением. В комнате остались трое: Ариадна, Рауль и молодой милиционер. Последний запер дверь на ключ, положил его на камин и сказал, что подкрепление вот-вот прибудет. Говорить с ним было бессмысленно. В милицию набирали отъявленных мерзавцев и антисемитов. А делать что-то надо было, и быстро. Подкрепление вот-вот придет, и тогда — конец. До охранявшего их милиционера было не больше двух-трех метров. Раздался стук в дверь. Милиционер открыл, держа под прицелом Ариадну и Рауля. Пришел еще один член ЕА — Томми Бауэр. Милиционер повернулся и навел на него автомат.

Рауль воспользовался этой долей секунды, схватил со стола пустую бутылку и швырнул милиционеру прямо в голову. Тот ответил автоматной очередью.

Ариадна была убита на месте прямым попаданием в сердце. Томми — тяжело ранен в грудь, а Рауль — в ноги. Томми остался лежать у двери, а Рауль скатился по лестнице, обливаясь кровью.

Стоявший в укрытии Бебе видел, как Рауль, хромая, выбрался из дома, как улицу запрудили милиционеры и как на носилках вынесли еще живого Томми Бауэра. На вопросы прохожих, что случилось, один милиционер бросил: «Бандитов поймали!»

Бебе тут же сообщил Полонскому о провале явки и о том, что Томми ранен, а Рауль бежал. Ариадна? Он не знает.

Тем же вечером стало известно, что Томми Бауэр умер. Пьеретт послали в морг для его опознания.

«Я страшно боялась, — вспоминает Шуламит (Пьеретт) Бен-Меир, — потому что никогда не видела мертвых. Мы с Томми вместе работали. И когда встретились в последний раз, он был в ужасном настроении, говорил, что ему все осточертело, что он хочет скорее уехать в Палестину. В морге я его опознала. Его пытали, потому что обе руки были переломаны, лицо разбито и челюсть подвязана тряпкой. Мне выдали его одежду. На кожаном ремне запеклась кровь. Я много лет хранила этот ремень. Раненому Раулю нашли врача, тот извлек пулю из ноги и сказал, что на другой — ранение сквозное. Рауля перекрасили в брюнета, надели солнечные очки, нахлобучили шляпу, даже пальто набросили на плечи, хотя стояла июльская жара, и потащили в убежище. По дороге он потерял сознание. Когда Рауль очнулся, первое, что он закричал: „Где Регина?“ Я ему сказала, что Регина убита, и он вскочил как сумасшедший, хотел куда-то бежать. Мы с ним еле справились»[609].

Рауль был родом из Бельгии. Молодой, статный блондин с щегольскими усиками, очень храбрый. Он был безумно влюблен в Ариадну. Об их отношениях известно, во-первых, из письма Бетти к Еве:

«…есть один человек двадцати шести лет (как и Рауль), который меня очень любит, как Рауль любил маму, и я делаю вид, что люблю его, как мама делала вид, что любит Рауля»