Три желания для художника - [10]

Я осторожно зыркнула на художника, но, к моему удивлению, испуганным он не выглядел.

– Ого! – присвистнул он и, сев на кровати, подогнул под себя ноги. – Теперь понятно, с чего твои товарки в мою постель так резво прыгали. – И, склонив голову набок, с наигранным сочувствием спросил: – Небось туго с такими данными мужика найти, да? Бегут, только пятки сверкают?

Мысленно облегченно выдохнула – раз ехидничает и хамит, значит, в ракушку забиваться и не думает. Великолепно!

– Человеческие бегут, – невозмутимо отозвалась я и, пройдя внутрь, свободно села рядом с ним. – А джинны сильнее нас примерно настолько же, насколько вы сильнее своих женщин.

– Счастлив за тебя, – ядовито процедил Леонард, отодвигаясь подальше. – Но не могла бы ты убраться?

– Не могла бы, – сладко улыбнулась я и кокетливо повела плечом. – А то из образа выбиваюсь. Все джиннии прыгали в твою постель, а чем я хуже?

О, я могла собой гордиться. Если бы меня попросили описать выражение полного обалдения на лице, я однозначно вспомнила бы его теперешнее.

– Что? – хрипло выдохнул он и отодвинулся еще дальше, рискуя сверзиться с кровати.

Я даже умилилась. Нет, ну прелесть какая! Словно юная пансионерка, которой пьяный матрос рассказал похабный анекдот.

– Спать, говорю, собираюсь. – Я демонстративно зевнула. – Обеденный сон, знаешь ли, очень полезен для кожи. А так как комнату мою ты довел до нежилого состояния, придется отдохнуть здесь.

Взгляд художника вернул себе осмысленность, и Лео громко выдохнул. Как мне показалось, крайне облегченно. А уж после того, как художник хитро сощурился, я осознала, что кое-кто пришел в себя и сейчас мне прилетит ответ.

– Я вообще-то тоже вздремнуть собирался, – понизив голос, проговорил он. – Не смущает?

– Не-а. – Я помахала на себя ладошкой. – Кровать большая, поместимся.

– А если я к тебе приставать начну? – Он подался ко мне и прошептал прямо в лицо: – Надругаюсь над бедной маленькой джиннией, и что потом делать будешь?

Он что, серьезно?!

Я не выдержала и от души расхохоталась. А потом, кое-как уняв смех, красноречиво посмотрела на место, где раньше находилась дверь:

– Сам подумал, что сказал? Единственный, кто здесь может над кем-то надругаться, – это я. Но не беспокойся, милый, – я фамильярно похлопала его по спине, – я маленьких не обижаю.

Будем откровенны, я перегнула палку. Даже с учетом всех нюансов. Так что ожидала закономерной вспышки и была готова извиниться и уйти, чтобы дать художнику остыть.

Но Леонард в очередной раз меня удивил. Не рявкнул, не взбесился, а, откинув голову назад, рассмеялся.

Я, прикусив губу, зачарованно наблюдала за ним, с досадой осознавая, что стервец хоро-о-ош, ой как хорош! Особенно приковывала взгляд изумительная линия подбородка – моя вечная слабость. Что же у нас с самого начала так не задалось? Может быть, я бы даже закрутила небольшой роман с этим человеком… Но теперь-то уж точно не судьба. Более того, категорически нельзя.

– А ты смешная, джинния, – тягуче произнес он, окидывая меня нечитаемым взглядом. – Пожалуй… я согласен потерпеть тебя некоторое время, если сильно доставать не будешь.

Каюсь, торжествующую улыбку сдержать не сумела. Но меня можно понять! Всего второй день – и уже такой прорыв! Да я просто восхитительная умничка!

– Только все равно у тебя ничего не выйдет, – моментально спустил меня с небес на землю ленивый голос художника. – Моя позиция по этому поводу принципиальна – никаких контрактов с джиннами, ни капли божественной энергии этим тварям.

– Посмотрим. – Я ответила ему прямым взором. – Сдаваться я не намерена.

– Упорная, – хмыкнул он и от души зевнул. – Все, шутки в сторону. Я всю ночь не спал, а потом… – поглядел на место, куда я вчера перенесла гадкую картину и которое сейчас пустовало, – тоже не спал. Так что иди, убирай мои шалости в своей комнате. Больше не буду, – и ухмыльнулся, – честное слово.

– Эй, ты что, думаешь, у меня запас божественной энергии безграничный? – возмутилась я.

– Не волнует, – скучающе отозвался Леонард. – Прости, куколка, это уже твои проблемы.

Честно говоря, очень хотелось дать ему по голове, останавливало лишь то, что еще убью ненароком. Потому я со свистом выдохнула и молча пошла на выход.

Ладно-ладно, вредный художник, еще посмотрим, кто кого.

– Эй, Шаира.

Я замерла, изумленная, что он впервые назвал меня по имени, а не презрительным «джинния».

– Что? – посмотрела я на него через плечо.

– Дверь на место тоже верни, – мило улыбнулся он.

– Это еще почему?! – Я резко повернулась и уперла руки в бока.

– Ну так ты же ее сломала, – опять зевнул этот гад и, устало опустившись на подушку, сонно прошептал: – Спа-а-ать…

– Слушай, где логика? – грозно спросила я, подходя к кровати. – Стены в моей комнате испортил ты, но исправлять это почему-то мне!

А в ответ – тишина.

– Леонард!

Ноль реакции.

Окончательно разозленная, я склонилась над ним и потрясла за плечо. И только после этого с изумлением осознала, что художник спит!

– Совсем, что ли?! – крикнула я разозленно и принялась будить нахала.

Где там! Дрых как сурок! Интересно, он всегда так или просто настолько устал? Все же не спал всю ночь…