Три вещи, которые нужно знать о ракетах - [6]

Гриффит полагал, что, если бы у каждого человека была возможность так близко познакомиться с космосом, нам удалось бы добиться мира во всем мире. Он безвозмездно предоставил всю территорию парка в пользование местных жителей, а также выделил деньги на строительство обсерватории, чтобы любой человек мог заглянуть в самые потаенные глубины Вселенной, причем совершенно бесплатно. Я не раз бывала в этой обсерватории и была потрясена увиденным.

Улица, на которой жил Тейт, была заставлена автомобилями, поэтому Джош остановил машину.

– Тебе лучше выйти здесь, а то придется далеко идти. – Он взглянул на выражение моего лица и понял, что я нервничаю. – Все будет нормально, правда, просто заходи в дом. Тейт тебя помнит.

У него поблескивали глаза. Было заметно, что он чувствует себя хозяином жизни, сидя за рулем спортивной машины, с девушкой, которую он ведет на элитную голливудскую вечеринку. Он подмигнул мне.

Я вылезла из машины и засмеялась:

– Ты прямо как Джеймс Бонд, Джош!

Его ухмылка стала еще шире. Для разработчика видеоигр он действительно был слишком хорош. Программисты и геймдизайнеры – это своеобразное племя, обитающее в Лос-Анджелесе. Я всегда чувствовала себя комфортно в их обществе, возможно, потому, что своими манерами и интересами они походили на людей, с которыми я познакомилась в НАСА. А может, они напоминали мне отца-инженера, который и по сей день обожал игры и всякие изобретения. Как бы то ни было, они были нетипичными обитателями Голливуда, вроде баночки с экзотическими специями, попавшей в шкаф с обычными кухонными ингредиентами. Разумеется, и среди геймеров встречались любопытные персонажи, порой попадались эгоисты, но по большей части это были люди, не склонные осуждать других, открытые новым идеям и не скучные в общении, пусть и казалось иногда, что они страдают легкой формой синдрома Аспергера[2].

Я стояла перед домом Тейта, чувствуя некоторую неловкость оттого, что пришла одна. Большая входная дверь из резного дерева выглядела так, будто вела в замок. По обеим сторонам от входа веерами развернулись большие зеленые пальмовые листья. Посередине висел дверной молоток в форме головы льва с кольцом в пасти. Парадное поистине достойное королевской резиденции – Тейт был представителем голливудской элиты.

Дверь открылась, а за ней появился хозяин – босой, в штанах цвета хаки и в самой обыкновенной голубой рубашке навыпуск. Я невольно ссутулилась, переминаясь с ноги на ногу. Тейт был на полголовы ниже меня. Взгляд его светло-голубых глаз застыл на моем угловатом восточноевропейском лице. Он стоял один в дверном проеме, уставившись на меня.

– Привет, Тейт. Надеюсь, я не слишком рано.

– Вовсе нет.

Он шагнул в сторону и впустил меня в выложенный плиткой холл.

Я протянула ему руку, и он неловко ее пожал. Наверное, я вела себя слишком формально.

– Тейт. Я – Джессика… подруга Джоша, помнишь? Мы как-то раз встречались.

Судя по его ничего не выражающему взгляду, он не имел ни малейшего понятия, кто я такая. Я покраснела. Как самонадеянно было с моей стороны предположить, что он меня помнит. У него ведь столько знакомых. Мне следовало представиться с самого начала.

– Я помню, – вежливо ответил он. – А почему Джош не с тобой?

– А, он паркует машину. – Я снова неловко переступила с ноги на ногу и огляделась. За его спиной спиралью наверх уходила монументальная лестница, обрамленная стенами с белой лепниной и встроенными полками-углублениями, как на старинной вилле.

– Он обещал приехать пораньше, – объяснил Тейт, закрывая за мной дверь. – Здесь был кое-кто, с кем я хотел его познакомить.

– А-а. Боюсь, ему пришлось сначала заехать за мной. – Я отчаянно пыталась избежать неловких пауз, которые словно назойливые мухи неизменно возникают в разговоре малознакомых людей. – Что ж, с днем рождения! Надеюсь, тебе весело?

– Да нет, вообще-то не особо. – Он пожал плечами.

Большинство людей сочли бы за грубость подобную прямоту, но я, наоборот, сразу немного расслабилась. Тейт повел меня на кухню, где полнотелая мексиканка мыла в раковине овощи. Из стоящих на плите кастрюль валил пар, а в воздухе витали запахи запеченного мяса и сладкого соуса чили. Невероятный аромат. У меня заурчало в животе.

Я повернулась к Тейту:

– У тебя чудесный дом. Когда его построили?

– Где-то в начале 1920-х. Типичная вилла в испанском стиле.

Я последовала за Тейтом в большую гостиную. На полу лежали восточные ковры, в остальном же в комнате было почти пусто: в дальнем углу стоял рояль, а вокруг телевизора и консоли для видеоигр валялась пара скейтбордов и кресел-груш. Декор, вполне подходящий для съемочной площадки фильма «Большой», где Том Хэнкс играет двенадцатилетнего мальчика, внезапно оказавшегося в теле взрослого мужчины.

– Комната для игр, – сказала я, переступая порог, и услышала, как мой голос эхом разносится по гостиной, отражаясь от высокого потолка.

Тейт сел за стоящий у дальней стены рояль.

– В точку, – отозвался он и заиграл Баха – так мастерски, что я растерялась. – Прости, я давненько не играл! – крикнул он поверх музыки. Из-под его пальцев безо всяких усилий струились аккорды, которыми гордился бы даже профессиональный пианист.