Тогда, может быть, мне нужно искать не только следы жизни, но и следы Разума?.. Это должна быть другая программа, другой, принципиально другой способ восприятия неизвестных явлений...
Мои плотнокристаллические системы делали сейчас до миллиона перестроек в секунду. Они могли бы распасться, если бы информация тут же не уходила к планете Голубого Гиганта... Через восемь лет информация достигнет планеты. Через шестнадцать лет я буду знать, что там решат...
Здесь, на этой планете, нет ни жизни, ни ее следов... Но, может быть, здесь были следы Разума?.. И может быть, их удастся найти...
Утро, как всегда, вспыхнуло внезапно и мгновенно. Все было обычным, как всегда в последние девять лет, - мертвая пустыня, три цветные тени от каждого камня, пробы грунта, которые производил планетоход...
Вот получена команда на взлет. На панели "Микрона" виден световой сигнал о получении команды, сделан разворот к взлетной платформе, четко выполняется стартовая программа... Я точно знал, что будет в следующую минуту, и все происходило так, как я предполагал.
Почему-то на планетоходе сработала защита. От чего он защищался? Что угрожало ему?
И вот тут на сферический экран хлынуло что-то непонятное. Это не было видение "Микрона" - знакомая, надоевшая за многие месяцы планета возникла передо мной в каком-то неуловимо странном виде. Я словно видел ее с тысяч разных точек зрения одновременно. Какие-то отдельные части рельефа выделялись неестественно резко, другие почти полностью исчезали. Изображение дрожало, на нем возникали, черные пятна, оно тускнело, снова вспыхивало, шло волнами, искрами, брызгами... Почти ничего невозможно было понять, но улавливалось главное: размытый, неотчетливый контур нашего планетохода, который был виден одновременно сбоку, сзади, спереди, даже сверху, очевидно, с гребня холма...
От этого трехминутного изображения мучительно разболелась голова, как от попыток во что бы то ни стало понять то, чего понять невозможно.
Изображение постепенно тускнело и меркло - "Микрон" удалялся от планеты, и информация, которую он получил неизвестно от кого и нерасшифрованную отправил нам, кончилась... А потом кончилась и видеозапись.
Я сидел, обводя глазами погасшие стены и потолок, будто нужно было лишь получше напрячь зрение, чтобы снова увидеть... Но "Микрон" уже летел к другой звезде.
Я вздрогнул, услыхав щелкание двери. Димка, наш старший инженер-наблюдатель, вошел в просмотровую кабину. Его глаза еще не успели привыкнуть к темноте, но он уверенно подошел ко мне и опустился в соседнее кресло.
- Ты видел - эти роботы так и не узнали друг друга, - сказал он.
- Да, они слишком по-разному воспринимали мир... И все-таки мы должны были предвидеть...
- Ничего. Дело поправимое. Да ведь наверняка и они, - Димка кивком головы указал куда-то в потолок, - они тоже не спустят глаз с этой планеты. "Микрону" предстоит возвратиться туда. Теперь они никуда от нас не денутся...
Я вышел под холодное белое небо. С моря дул мокрый ветер. Голые деревья просвечивались насквозь, и за тощими ветвями виднелась чаша антенны, неподвижно глядевшая в небо, а за ней - решетчатая стрела маяка с толстостенным стеклянным баллоном на вершине. Дальше был пляж - желтый, сырой, нетронутый, около него нежно плескалась прозрачная ледяная вода.
А те, о ком мы совершенно ничего не знали - не знали, какие они, с чем придут и придут ли вообще, - они могли свалиться на на голову с минуты на минуту...
