Три судьбы под солнцем - [97]

– И что ты ему сказала?

– Я сказала Мэтту, что этого не будет. Я и так уже потратила на него слишком много времени. Теперь я живу здесь, на острове. Строю дом и не хочу уезжать. Что еще важнее – я его не люблю. И начинаю сомневаться, любила ли вообще когда-нибудь.

Энди скрестила руки на груди.

– Мне нравится то, что я делаю. Я хочу быть частью этого общества. Хочу помогать детям.

Она расправила плечи.

– Я умная, веселая, заботливая и успешная. Между нами – сексуальное влечение, которое запрещено в нескольких штатах. И знаешь что? Ты будешь полным идиотом, если позволишь мне уйти из твоей жизни. Я не такая, как моя мать. Я не хочу, чтобы ты стал другим. Хочу, чтобы ты был таким, какой есть. – Она сделала паузу. – Ну, я хочу, чтобы ты не был таким идиотом по поводу нас, но это все.

Энди никогда раньше никому не говорила ничего подобного. Мэтт всегда сам выводил их отношения на новый уровень, что, вероятно, и стало большей частью проблемы.

Уэйд положил планшет на стойку администратора.

– Ты же знаешь, что у меня есть ребенок.

Не совсем понимая, к чему он клонит, она кивнула.

– Да, я общалась с Кэрри.

– Ты захочешь еще детей.

У Энди отвисла челюсть. Уэйд в своих мыслях зашел намного дальше ее. Она говорила о том, чтобы встречаться, а он… Ну, она понятия не имела, о чем именно он думал.

– Одного, – призналась Энди тихим голосом. – Может быть, двух.

– Ты врач.

Это вывело ее из себя. Она опустила руки и топнула ногой.

– Да, и знаешь что? Я не собираюсь за это извиняться! Я много училась и работала не покладая рук, и да, я врач. Ну и что? Скажи мне, какое отношение к чему-либо имеет моя профессия?

Уэйд ухмыльнулся.

– Тебя легко вывести из себя, не так ли? – Он шагнул к ней. – Я скучал по тебе, Энди. Ты права. Ты веселая, сексуальная и все такое прочее, и я буду идиотом, если позволю тебе уйти. – Он обхватил ее подбородок. – Но признаю: я в ужасе оттого, что ты собираешься втянуть меня в отношения, заставишь влюбиться, а потом сбежишь с каким-нибудь биржевым маклером.

– Зачем мне сбегать с биржевым маклером?

– Черт меня подери, если я знаю, но дело не в этом.

– А в чем?

Он наклонился и поцеловал ее. Энди подалась к нему и закрыла глаза. Его поцелуй оказался медленным и долгим, и все ее женское естество разразилось радостными возгласами.

Когда Уэйд выпрямился, она с трудом перевела дыхание.

– Не могу сказать, что мне нравится твоя мать, – заметил он.

– Мне тоже.

– Когда мы скажем ей, что это серьезно, я собираюсь усадить ее и объяснить, как обстоят дела.

Серьезно? Так у них все серьезно?

– Не терпится услышать, что ты ей скажешь.

Его темные глаза встретились с ее.

– Когда я в деле, Энди, я целиком и полностью в деле. Ты к этому готова?

Она обняла его за шею и улыбнулась.

– Готова, Уэйд. Целиком и полностью.

Он одарил ее своей лучшей улыбкой – медленной и сексуальной.

– Рад это слышать. А теперь что ты скажешь, если мы выясним, так ли удобен диван в приемной, как кажется?

Энди начала смеяться.

– Я думала, ты никогда этого не скажешь.

Бостон готовила бекон на сковороде и напевала. Было рано, едва перевалило за шесть, и она совсем не спала прошлой ночью, но была полна энергии и целеустремленности. Она достала яйца из холодильника, затем отвлеклась, чтобы сделать несколько заметок. Трое дизайнеров умоляли взяться за работу. Бостон просмотрела присланные ими материалы и обнаружила, что ее переполняют идеи.

Ей удалось взбить яйца и вылить их на сковородку, прежде чем отвлечься, чтобы записать еще пару задумок. Зик вошел на кухню как раз вовремя, чтобы спасти стремительно подрумянивающуюся яичницу.

– Доброе утро, – сказал он, снимая сковороду с огня, затем подошел к ней.

– Доброе утро.

Супруги посмотрели друг на друга.

Прошлой ночью они занимались любовью. Старая кровать счастливо скрипела в знакомом ритме слияния их тел. После этого Бостон снова разрыдалась, и Зик обнял ее.

Сейчас он просунул руки ей под халат и обхватил груди. Она подалась навстречу его прикосновению, прижимая ладонь к его члену – твердому, толстому и пульсирующему. Бостон рассмеялась.

– Твоя яичница остывает.

Зик поцеловал ее, затем отпустил.

– Моя яичница? А у тебя что, ничего нет?

– Я поем, но без бекона. Сажусь на диету.

– Зачем?

Искреннее недоумение в его голосе вызвало у нее желание подарить ему весь мир.

– Зик, я набрала тридцать фунтов, пока была беременна, и не сбросила ни унции![43]

– Ты выглядишь великолепно.

– Мне нужно привести себя в форму. Начать тренироваться. Энди ходит на занятия пилатесом, ей нравится. Я тоже могла бы попробовать. И пешие прогулки. И правильное питание. – Бостон улыбнулась ему. – Я хочу быть рядом с тобой много-много лет. И хочу, чтобы ты тоже был здоровым.

Зик посмотрел ей в глаза.

– Кажется, я знаю, к чему ты клонишь.

– Я всегда любила тебя, Зик. Если мы собираемся двигаться дальше, мне нужно, чтобы ты бросил пить.

Муж взял ее за руку.

– Я уже бросил, скоро ты сама в этом убедишься. У нас все будет хорошо. Мы справимся. Вместе мы способны на все что угодно.

Бостон ухватилась за надежду в словах мужа почти так же крепко, как держалась за его сильные руки.

Ниже по улице Дина вышла, чтобы забрать газету. Она увидела, что грузовик Уэйда все еще припаркован перед домом Энди, и улыбнулась. Это объясняло безумный телефонный звонок накануне вечером, когда Уэйд спрашивал, может ли Кэрри остаться на ночь. Дина заметила, что грузовик Зика тоже стоит перед домом Бостон. Старый район прошлой ночью буквально ходуном ходил.