Три стороны медали - [155]

Таяли последние силы, но Гиллиан еще мог взлететь. Пока рядом сражались товарищи, он даже не задумывался о бегстве, но вскоре последнего из гвардейцев буквально порубили на куски. Вокруг образовался настоящий вал тел. Никто из рыцарей не спешил умирать, но задние ряды напирали, и им некуда было отступать. Боевые плетения зачастую кромсали мертвецов, увязали в телах лошадей, поднимая целые фонтаны горячей крови. Маг уже был готов попытаться раскинуть крылья и бежать, но ему помешали воспоминания о приказе отца.

Гиллиан недаром родился в семье двоюродного брата императора — герцога Альтрейни, честь для него не была пустым звуком. Он с детства знал, что вся его жизнь это служение империи и не раз мечтал как не раздумывая отдаст ее на благо страны. Вот только в этих мальчишеских фантазиях вокруг обязательно были верные боевые товарищи и толпы зевак, рукоплескавшие его подвигу, а еще лучше, если бы колени у его тела преклонила благородная возлюбленная.

В реальности же он остался один, и некому было восхищаться то ли глупостью, то ли героизмом мага, отбивавшегося от целой армии. Умирать на этом пропитанном кровью безымянном поле, вдали от молодой жены, в первом же своем настоящем бою, совсем не хотелось. Гиллиану было страшно и одиноко, сломанная рука и другие раны жутко болели, но постанывая сквозь стиснутые зубы, аристократ крушил врагов, пока не закончились последние силы.

Осатаневшие от его упорства зиранцы словно безумные полезли со всех сторон, не считаясь с жизнями, и ему уже нечем было ответить на их натиск. Но Гиллиан вырос в семье потомственных воинов, и не по нему было умирать как барану на бойне. Не сумев сотворить даже простейшей молнии, превозмогая боль от ран и судороги от магического истощения, он подхватил с земли чье-то копье и успел вонзить в грудь нависшего над ним коня. Тело бьющегося в агонии скакуна навалилось на мага неподъемной тяжестью, и последней мыслью, перед тем как провалиться в темноту, были воспоминания о Кэмии.

Но это был еще не конец подвига пятисот, впоследствии прославленного во множестве баллад. Слова герцога Альтрейни оказались пророческими. Даже после смерти золотые гвардейцы продолжали сдерживать врага. Зиранские рыцари и их свита, вместо того чтобы наступать и захлопнуть мышеловку, увлеченно принялись мародерствовать, обдирая роскошные доспехи.

Этих минут хватило, чтобы основные силы гирской кавалерии, отведенные герцогом Альтрейни к ставке командующего, объединились, перестроились и снова были брошены в бой. И вновь конница по стопам павших гвардейцев неслась в отчаянную атаку, чтобы дать остаткам армии империи призрачный шанс вырваться из ловушки.

Глава 20

— Убейте меня… — в отчаянии простонал Торстен, с трудом заставляя передвигаться непослушные ноги. Легкие горели огнем, вязкую слюну не получалось сплюнуть, наскоро перевязанные раны отзывались вспышками боли на каждое движение. Кое-где края рассеченной плоти уже отвратительно подергивало, и он опасался нагноения.

— Ай! — боль пронзила спину, и норд метнулся в сторону, разом забыв от усталости. Рука гвардейца уже рванула из ножен меч, но безмятежная улыбка на лице идущего позади Келя расставила все на свои места.

— Ты что творишь! — Торстен коршуном налетел на друга.

— Всегда пожалуйста, — безмятежно улыбнулся в ответ тот, поглаживая лезвие кинжала, которым он уколол гвардейца в спину. — Только будь ласков, не дергайся. Ты же просил тебя убить, а как я это сделаю, если ты скачешь аки горный козел?

— Не болтай. Коли его. Я голодный, — с предвкушением поглядывая на норда, прорычал Мур. Торстену потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что грау шутит.

— И ты туда же! — обижено проворчал он, все еще не рискуя повернуться к Келю спиной. — И так еле ноги передвигаю, а вам все шуточки.

— Жрать меньше надо, — жизнерадостно улыбнулся в ответ жилистый выходец из трущоб. — А то откормился на казенных харчах, скоро рожу щитом не прикроешь. Помнишь того кабанчика, что мы вечером перед походом зажарили? Ты столько тогда мяса съел, что я думал — в тебя вселится дух невинно убиенной хрюшки.

— Это ты сейчас специально сказал? — Торстен зарычал не хуже грау. — Я неделю нормально не ел, а ты напоминаешь!

— Расслабься. И давай лучше остальных догонять, — одарив друга еще одной беззаботной улыбкой, порысил вперед Кель.

Кучка выживших гвардейцев уже седьмой день пробиралась по вражеской территории. Две дюжины — все что осталось от трех сотен бойцов Сплава, штурмовавших злосчастный холм, где засели зиранские маги. Шлемы, доспехи и щиты остались в бурных водах Нереи, некоторые скинули даже сапоги. Льняные рубахи безжалостно рвали на полосы, чтобы перевязать раны, и теперь лучшие пехотинцы империи напоминали бродяг-оборванцев, лишь оружие не бросил никто. Мур даже умудрился переплыть реку со своим громадным двуручником. Уцелела и пара арбалетов. Их ложа были предусмотрительно покрыты лаком, а тетивы пропитаны смолой, так что в воде они не успели особо набухнуть и утратить эластичность.

Среди выживших оказались и командиры: октат Керит, сотник Граф и квинт Эллиан Альтрейни. Сын герцога, проявив неслыханное для аристократа благоразумие, хоть и продолжил единолично командовать отрядом, прислушивался к более опытным гвардейцам, не раз бывавшим в тылу врага. Посовещавшись, они решили, что в случае победы империи в сражении всегда успеют присоединиться к армии, а сейчас лучше держаться от моста через реку подальше, и не прогадали.