Три ролика магнитной ленты - [46]

Несмотря на то что Мокеич был старше меня на добрых двадцать лет, мы с ним общались на «ты». Он сам об этом просил. Возможно, хотел показать свой демократизм.

Мокеич много лет проработал редактором какой-то многотиражки. Потом перебрался на радио и, невзирая на свой далеко не молодежный возраст, вел молодежные передачи.

Мы иногда обменивались с ним впечатлениями о прочитанных книгах, журнальных новинках. Я нередко советовал Мокеичу прочесть то или иное понравившееся произведение. И когда потом у нас заходил разговор о какой-нибудь книге, которую в тот момент поругивали критики, Мокеич отводил меня в сторону и говорил тихо:

— Откровенно говоря, разумеется, между нами, мне лично эта вещь не понравилась.

— Да? А почему это должно оставаться между нами, если ты высказываешь свое откровенное мнение? Разве в том, что тебе не понравилась книга, есть что-то нежелательное для окружающих?

— Нет, знаешь, — Мокеич замялся, — ведь кому-то она, может быть, нравится. Я не хочу навязывать своего мнения.

…Как-то у нас зашел разговор о поэзии. Я знал, что он стихов не любил и никогда не читал их. Но в этот раз в нашей передаче должны были пойти стихи одного начинающего поэта. Я похвалил стихи, однако добавил, что в них чувствуется пока влияние… и назвал имя хорошего, всесоюзно известного поэта, на которого в тот момент появилось в печати несколько критических выступлений.

Мокеич строго посмотрел на меня и сказал:

— Тогда стихи придется снять.

— Почему?!

— Как — почему?! Раз в них влияние, подвергающееся критике, значит, нельзя давать.

— Но мнение критики может быть ошибочным, субъективным.

Мокеич не хотел со мной спорить и, чтобы прервать этот разговор, сказал:

— Хочешь еще чаю?

5

— А, явился! — сказала Махлакова, завидев в вестибюле Мохова. — Собирайся. Через пятнадцать минут зайду за тобой.

— Куда тебя? — спросил Богодухов, когда они поднимались по лестнице на второй этаж.

— Не знаю. — Васька пожал плечами. Ему было все безразлично.

— Какую-то шкоду против нас затевают, — сказал Богодухов.

Мохов собрал свои пожитки.

К тому, что Ваську переводили, Миха отнесся равнодушно. Он только сказал:

— Кот, монету мне пригонишь на той неделе.

Васька не ответил. Из-под матраса он вытащил потрепанную книжку без обложки и начальных страниц, на пол выпала фотография. Богодухов поднял снимок. Это была девушка с грустными-грустными глазами.

— Подруга? — спросил он Ваську.

— Нет, сеструха…

— Ничего сестренка.

Мохов аккуратно завернул снимок в обрывок газеты и спрятал во внутренний карман пиджака.

— А книжка как называется? — спросил Богодухов.

— Не знаю. Я ее нашел.

Богодухов полистал книгу.

— Инженер Вошкин?.. А, я ее читал. Законная книга! — Он хотел еще что-то спросить, не то что-то сказать Ваське, но промолчал. Достал начатую пачку папирос, щелчком стукнул по коробке снизу и, когда одна папироса высоко подлетела вверх, ловко поймал ее губами. Закурил. Потом, взяв в руки гитару, опустился на койку и задумчиво запел:

Летит по острову стрелою

Мотор вечернею порой…

Появилась комендантша. Она собрала с Васькиной кровати постельное белье.

— Казенного ничего не прихватил? — спросила она, покосившись на его узелок.

— На, гляди! — Васька развязал тряпицу.

Комендантша повела Ваську во вновь отстроенное крыло общежития, в восемьдесят шестую комнату, где уже жили Рогов, Шлентов и инженер Мерзанов.

— Вот здесь теперь будешь жить, — сказала она Ваське. — Хламу не разводи. Постель тебе тут чистая дадена.

Комендантша ушла. Васька снял полуботинки и повалился на койку поверх одеяла. «Какая разница где жить? — подумал он. — Бодух говорит: «Все перемантулится. Была бы койка, да подушка, да хлебова с кадушку… Где наша не пропадала!»

Мохов слышал, как отворилась дверь и кто-то вошел, но он не обернулся и даже не открыл глаза. Васька слышал за своей спиной шуршание. Его тронули за плечо:

— Слышь, паря, как тебя, а? Здорово, говорю!.. К нам на сожительство, ага?.. Давай!.. Меня Сашкой звать, а тебя? Как, говоришь?..

Мохов, не оборачиваясь, неохотно ответил.

— Так, Василий, значит. Ладно. Подзаправиться хочешь, а?.. Колбаски с батоном?.. А то давай, на двоих хватит…

Пережевывая, парень рассказывал:

— Я трактористом, с монтажниками работаю. Станки в цеху устанавливаем. А раньше в деревне жил, в Кершино. Слыхал? Нет? Недалеко тут, километров с полсотни будет. А ты откудова?.. Здешний?.. А робишь где?.. В сантехслужбе? Знаю. У меня знакомый один, наш деревенский, тожеть водопроводчиком по бойлерному делу работает…

Снова отворилась дверь и кто-то вошел. Шлентов приумолк. Этот кто-то на мгновение остановился, и Васька почувствовал на своей спине недобрый взгляд.

— С ума сойти можно! Еще один экспонат появился, — сказал гнусавый голос и хмыкнул.

Васька не обернулся. Ему было все равно, кто там за его спиной. «Гундосый», как про себя назвал его Мохов, говорил о нем, но Ваське было безразлично, что он о нем говорил.

Васька задремал и уснул.

6

Не помню, кому первому пришла в голову идея провести в общежитии «анкетирование». Очевидно, уже в тот момент началось увлечение конкретными социологическими исследованиями. Во всяком случае, я решил принять посильное участие в этом деле, помогал составлять вопросы. Итак, каждому жильцу предлагалось ответить на следующую анкету: