Три поцелуя - [10]

Стелла прошла в коридор.

— Здесь три новые спальни, и есть еще новая контора на первом этаже. — Она вздохнула, огромные голубые глаза увлажнились. — Ох, я так рада, что ты вернулась домой, Кло!

Принесет ли это какую-нибудь пользу? Кло помедлила, затем крепко обняла мать и прижала к себе. Она боялась, что если слишком размякнет, то никогда отсюда не уедет. А она должна обязательно уехать из Лоло — просто чтобы выжить. Но только после того, как устроит дела Стеллы и убедится в ее безопасности.

— Думаю, Клуб по-прежнему процветает? — заметила она, мягко отстранившись. — Все те же — Брэдли Гилкрист, Орсон Смит и остальные?

— Да.

Стелла сразу помрачнела, и это было красноречивым свидетельством того, что тайная власть в Лоло по-прежнему существует и может разрушить все их мечты в один момент. Мать открыла комнату, включила свет и поцеловала Кло в щеку.

— Тебе надо отдохнуть. Проходи и устраивайся, а я пока соберу на стол.

Кло вошла в уютную спальню и вдруг сразу почувствовала себя дома. На высокой кровати лежало новое лоскутное одеяло, старинный гардероб и высокое трюмо дополняли обстановку. По стенам были развешаны семейные фотографии. Кло провела пальцем по той, на которой были Джози, Анжел и она — вся шайка девятилетних девчонок с бьющей через край энергией, что частенько приводило их к неприятностям. Рукой отца под снимком было написано: «Клуб «Дикие Ивы».

Они готовы были тогда носиться на велосипедах по любым дорогам, по любым мостам и холмам и попадали иногда туда, где их никто не ждал. Они видели слишком много, и это было опасно. Кло знала, что до конца жизни не забудет, как однажды они увидели в лесу серый «Кадиллак» отца Анжелики с затененными стеклами. Он был с женщиной — но отнюдь не с женой. Это была мать их одноклассника, которая давно уже боролась против махинаций Клуба с землей. Она извивалась под Брэдли Гилкристом на траве рядом с машиной. Анжелика тогда смертельно побледнела, и девочки уехали. Они никогда не говорили об этом, а спустя несколько месяцев эта женщина покончила с собой, и ее семья навсегда покинула Лоло.

В то время девочки все записывали, собирали обличительные документы, а потом разрабатывали хитроумные планы в своем тайном штабе и на основании этого детского вздора рассылали угрозы людям, фактически правившим городом. У Анжелики был талант подделывать почерк и некоторая склонность к шантажу, что забавляло ее отца — если, конечно, это не затрагивало его собственных интересов. А для матери Анжелики, бесчувственной, как арктический лед, существовали только власть, положение и деньги. Ради этого она могла пожертвовать всем — даже дочерью.

Рядом с Анжеликой на снимке широко улыбалась Джози. Самая добрая из них, она жила с отцом-алкоголиком, которого безумно любила, и это была не жизнь, а сплошная борьба за выживание. Сразу после ареста отца Кло Макс Смолл Берд напился так, что устроил пожар, который уничтожил посевы и скот на нескольких тысячах акров земли вокруг Лоло. Город остался без урожая, почти без молока и мяса, а Джози стала козлом отпущения для праведного гнева обозленных жителей: ее отец так напивался, что просто никого и ничего не воспринимал. Его даже не стали судить. Анжелика и Кло встали тогда грудью на защиту подружки от остальных детей, и Джози очень ценила это. Она всегда была самым преданным другом для них.

Анжелика, Джози, Кло… Дикие Ивы всегда жили в своих мечтах, планах и приключениях, которые делали жизнь увлекательной и волнующей. Они столько пережили вместе, что стали ближе, чем сестры.

Кло нежно дотронулась до старой резной рамки, в которую была вставлена черно-белая фотография всей семьи — матери с отцом, братьев и ее самой, десятилетней. Она обернулась к матери, которая появилась в дверях, схватившись за сердце.

— Она была сделана в тот самый год — в тот год, когда все это случилось. Это было весной, помнишь? Посмотри на свои коленки. Видишь, одна разбита? Ты только что расшибла ее, упав с велосипеда. Мы купили его к твоему дню рождения вместе с новым распределителем для трактора…

— Отца судили осенью. Двадцать второго октября. Они быстро управились, — заметила Кло.

Стелла шумно перевела дыхание и распрямила плечи, как будто готовясь к битве.

— Ты имеешь в виду Клуб? Эту банду «отцов города», погрязших в коррупции и преступлениях больше, чем самые отъявленные бандиты?

— Ты бы могла отсюда уехать, мама! И Дэн с Гейбом тоже. Жизнь для Мэттьюзов в этом городке слишком тяжела. Я же не раз звала вас в Чикаго! Вместо этого ты захотела купить этот дом, остаться в этом проклятом городе…

— Я не собираюсь никуда отсюда уезжать, — отрезала Стелла. — Я хочу постоянно напоминать им о том, что они с нами сделали — сломали нашу жизнь, несправедливо засудили моего мужа и вашего отца, а потом отобрали ранчо. Каждый день, каждый божий день они видят «Пинто Бин» и знают, что мы живем здесь. Что им не удалось нас сломить. Лоло — хороший город, несмотря на Клуб. У меня здесь друзья, у твоих братьев тоже. Они есть и у тебя, Кло. Я отсюда никуда не уеду, — Стелла гордо выпрямилась, ее глаза сверкнули. — Они пытались сломить Сэма, но им это не удалось. Полиция по-прежнему продажна и во всем следует приказам шерифа, но здесь, на моей территории, командую я. Никому из них не позволено переступать порог моего заведения! Судья Ланг однажды попытался — и вылетел с треском. Он уже на пенсии, но по-прежнему контролирует все решения суда и игорный бизнес. Если ему захочется отведать моего супа, придется кого-нибудь за ним присылать. Я не собираюсь позволять ему есть его здесь. Кстати, он действительно однажды подослал кухарку за моим рецептом, но я не дала.