Три мушкетера. Том второй - [34]

 -- Ахъ, сударь! это потому...

 -- Молчи!

 Гримо повиновался и пальцемъ указалъ барину на д'Артаньяна.

 Атосъ узналъ товарища и, при всей своей флегматичности, разразился смѣхомъ, причиной котораго былъ странный маскарадный костюмъ, который онъ увидѣлъ: шляпа на боку, юбки, спускавшіяся на башмаки, засученные рукава и усы, торчавшіе отъ волненія.

 -- Не смѣйтесь, мой другъ! вскричалъ д'Артаньянъ,-- ради Бога, не смѣйтесь, потому что, даю вамъ слово, нечему смѣяться.

 И онъ произнесъ эти слова съ такимъ неподдѣльнымъ ужасомъ, что Атосъ тотчасъ же взялъ его за руки и вскричалъ:

 -- Не ранены ли вы, мой другъ, вы такъ блѣдны?!

 -- Нѣтъ, но со мной случилось страшное происшествіе... Вы одни, Атосъ?

 -- Чортъ возьми! да кому же быть у меня въ этотъ часъ?

 -- Хорошо, хорошо.

 Д'Артаньянъ быстро прошелъ въ комнату Атоса.

 -- Ну, говорите же! сказалъ Атосъ, запирая дверь на задвижку, чтобы никто не помѣшалъ имъ.-- Не умеръ ли король? Не убили ли кардинала? На васъ лица нѣтъ: ну же, говорите, я положительно умираю отъ безпокойства.

 -- Атосъ, сказалъ д'Артаньянъ, сбрасывая съ себя все женское платье и появляясь въ одной рубашкѣ,-- приготовьтесь выслушать неслыханную, невѣроятную исторію.

 -- Прежде всего надѣньте этотъ халатъ, предложилъ мушкетеръ своему другу.

 Д'Артаньянъ надѣлъ халатъ, причемъ не сразу попалъ въ рукава, до такой степени онъ былъ еще взволнованъ.

 -- Ну, разсказывайте же?

 Д'Артаньянъ, пригибаясь къ уху Атоса, сказалъ ему шопотомъ:

 -- Милэди помѣчена цвѣткомъ лиліи на плечѣ!

 -- Ахъ! вскричалъ мушкетеръ, какъ бы пораженный пулею въ сердце.

 -- Послушайте, спросилъ д'Артаньянъ,-- увѣрены ли вы, что та навѣрно умерла?

 -- Та? отвѣчалъ Атосъ такимъ глухимъ голосомъ, что д'Артаньянъ его едва разслышалъ.

 -- Да, та, о которой вы мнѣ разсказывали въ Амьенѣ?

 Атосъ издалъ стонъ и опустилъ голову на руки.

 -- Эта, продолжалъ д'Артаньянъ,-- женщина лѣтъ 26-28...

 -- Блондинка, сказалъ Атосъ,-- не правда ли?

 -- Да.

 -- Со свѣтло-голубыми глазами, со страннымъ блескомъ, съ черными бровями и рѣсницами?

 -- Да, высокаго роста, хорошо сложенная; у нея недостаетъ одного глазного зуба на лѣвой сторонѣ.

 -- Она!

 -- Цвѣтокъ лиліи -- маленькій, красновато-рыжаго цвѣта, точно натертый тѣстомъ, которое обыкновенно прикладываютъ?

 -- Да. Впрочемъ, вы говорите, что она англичанка?

 -- Ее зовутъ милэди, но она можетъ быть француженка; это тѣмъ вѣроятнѣе, что лордъ Винтеръ приходится ей только шуриномъ.

 -- Я хочу ее видѣть, д'Артаньянъ!

 -- Берегитесь, Атосъ, берегитесь; вы хотѣли ее убить, но эта женщина способна отплатить вамъ тѣмъ же и не сдѣлаетъ промаха.

 -- Она не посмѣетъ ничего сказать, потому что она этимъ изобличила бы себя.

 -- Она способна на все! Видѣли ли вы ее когда-нибудь разсвирѣпѣвшей?

 -- Нѣтъ, сказалъ Атосъ.

 -- Это тигрица, пантера! Ахъ, мой милый Атосъ! я очень боюсь, что навлекъ на насъ обоихъ страшное мщеніе.

 И д'Артаньянъ разсказалъ тогда все: безумный гнѣвъ милэди и ея угрозу убить его.

 -- Вы правы, и, клянусь честью, я продалъ бы свою жизнь ни за грошъ, согласился Атосъ.-- Къ счастью, послѣзавтра мы уѣзжаемъ изъ Парижа; по всей вѣроятности, мы поѣдемъ къ Лярошели, и разъ мы уѣдемъ...

 -- Она послѣдуетъ за вами на край свѣта, Атосъ, если она васъ узнаетъ; пусть же ея ненависть обрушится только на меня.

 -- Ахъ! мой милый, да что мнѣ до того, если она меня убьетъ! сказалъ Атосъ:-- неужели же вы думаете, что я такъ дорожу жизнью?

 -- Во всемъ этомъ есть какая-то ужасная тайна, Атосъ. Эта женщина -- шпіонка кардинала, я въ этомъ увѣренъ.

 -- Въ такомъ случаѣ берегитесь за себя. Если кардиналъ не особенно возлюбилъ васъ за поѣздку въ Лондонъ, то онъ страшно ненавидитъ васъ, но такъ какъ во всякомъ случаѣ онъ не можетъ васъ упрекнуть въ чемъ-нибудь открыто, а между тѣмъ ненависть всегда ищетъ удовлетворенія, въ особенности ненависть кардинала, то будьте осторожны и берегитесь! Если вамъ придется выходить, не выходите одни; если вамъ придется ѣхать, тоже принимайте всякія предосторожности:однимъ словомъ, не довѣряйте никому, даже вашей тѣни.

 -- Къ счастью, отвѣчалъ д'Артаньянъ,-- надо протянуть только до послѣзавтра вечера, такъ какъ, разъ мы очутимся на войнѣ, надѣюсь, намъ не придется бояться никого, кромѣ непріятеля.

 -- А пока, сказалъ Атосъ,-- я отказываюсь отъ своего добровольнаго тюремнаго заключенія и всюду буду ходить съ вами: вамъ надо вернуться въ улицу Могильщиковъ и я провожу васъ.

 -- Но какъ бы ни было это близко отсюда, сказалъ д'Артаньянъ,-- я не могу туда вернуться въ такомъ нарядѣ.

 -- Совершенно справедливо, отвѣчалъ Атосъ и дернулъ за ручку колокольчика.

 Явился Гримо.

 Атосъ сдѣлалъ ему знакъ сходить къ д'Артаньяну и принести ему платье. Гримо тоже жестомъ показалъ, что онъ его понялъ.

 -- Ахъ, но все это, однако, нисколько не подвигаетъ впередъ нашего дѣла относительно экипировки, милый другъ, сказалъ Атосъ,-- такъ какъ, если я не ошибаюсь, вы оставили всѣ ваши пожитки у милэди, которая, безъ сомнѣнія, не подумаетъ отдать ихъ. Къ счастью, у васъ есть сапфиръ.

 -- Сапфиръ принадлежитъ вамъ, мой дорогой Атосъ! Не сами ли вы сказали, что это кольцо -- ваша фамильная драгоцѣнность?