Три мушкетера. Том первый - [65]

 -- Но если онъ подвергался всему этому, какъ какой-нибудь бродяга, воришка, нужно было...

 Людовикъ XIII вдругъ остановился, испугавшись самъ того, что хотѣлъ сказать, между тѣмъ какъ Ришелье, вытянувъ шею, напрасно ожидалъ слова, котораго не договорилъ король.

 -- Нужно было?

 -- Ничего, сказалъ король,-- ничего, но въ продолженіе всего времени, пока онъ жилъ въ Парижѣ, вы не теряли его изъ виду?

 -- Нѣтъ, государь.

 -- Гдѣ онъ жилъ?

 -- Въ улицѣ де-ла-Гарпъ No 75.

 -- Гдѣ это?

 -- Около Люксембурга,

 -- И вы увѣрены, что королева и онъ но видѣлись другъ съ другомъ?

 -- Я полагаю, что королева слишкомъ уважаетъ свои обязанности, государь.

 -- Но они другъ съ другомъ переписывались: это къ нему королева писала цѣлый день; г. герцогъ, мнѣ необходимы эти письма!

 -- Но, государь...

 -- Г. герцогъ, чего бы это ни стоило, я хочу ихъ имѣть.

 -- Я замѣчу вашему величеству...

 -- Развѣ вы тоже мнѣ измѣняете, г. кардиналъ, что вы постоянно противитесь моей волѣ? Развѣ вы тоже въ союзѣ съ испанцами, англичанами, съ г-жей де-Шеврезъ и королевой?

 -- Государь, вздыхая, отвѣтилъ кардиналъ,-- я думалъ, что я вполнѣ гарантированъ отъ подобнаго подозрѣнія..

 -- Г. кардиналъ, вы слышали, что я сказалъ: я хочу имѣть эти письма.

 -- Для этого есть одно только средство.

 -- Какое?

 -- Дать на это полномочіе хранителю государственной печати, г. Сегье; это вполнѣ входить въ обязанности его званія.

 -- Пусть пошлютъ за нимъ сейчасъ же.

 -- Должно быть, онъ у меня, государь; я послалъ за нимъ и, когда отправился въ Лувръ, отдалъ приказаніе, если онъ придетъ, попросить его подождать.

 -- Пусть пошлютъ за нимъ сейчасъ же.

 -- Приказанія вашего величества будутъ исполнены, но...

 -- Но что?

 -- Но королева, можетъ быть, откажется повиноваться?..

 -- Моимъ приказаніямъ?

 -- Да, если она не будетъ знать, что эти приказанія исходятъ отъ короля.

 -- Въ такомъ случаѣ, чтобы она не сомнѣвалась, я предупрежу ее самъ.

 -- Ваше величество, не забудьте, что я сдѣлалъ все чтобы предупредить разрывъ.

 -- Да, герцогъ, я знаю, что вы очень снисходительны къ королевѣ, можетъ быть, даже слишкомъ снисходительны, и мы, предупреждаю васъ, поговоримъ объ этомъ позже.

 -- Когда будетъ угодно вашему величеству, но я всегда буду счастливъ и буду гордиться тѣмъ, государь, что готовъ собой пожертвовать доброму согласію, которое я желаю чтобы царствовало между вами и королевой Франціи.

 -- Хорошо, кардиналъ, хорошо, а пока пошлите за хранителемъ государственной печати, а я пойду къ королевѣ.

 И Людовикъ XIII, отворивъ дверь, пошелъ по коридору, который соединялъ его половину съ комнатами Анны Австрійской.

 Королева была въ обществѣ своихъ дамъ: г-жъ Гито, де-Сабле, де-Монбазонъ и де-Геменэ. Въ одномъ углу сидѣли ея испанская камерфрау, донна Стефанія, которая послѣдовала за нею изъ Мадрида; г-жа де-Геменэ читала вслухъ, и всѣ слушали со вниманіемъ лектрису, за исключеніемъ королевы, которая, напротивъ, устроила все это чтеніе для того, чтобы имѣть возможность, дѣлая видъ, что слушаетъ, слѣдить за нитью своихъ собственныхъ мыслей. Эти мысли, хотя и позолоченныя послѣднимъ отблескомъ любви, были тѣмъ не менѣе очень печальны. Анна Австрійская, лишенная довѣрія своего мужа, преслѣдуемая ненавистью кардинала, который не могъ простить ей, что она отвергла его болѣе нѣжное чувство, имѣя передъ собой примѣръ королевы-матери, которую эта ненависть мучила въ продолженіе всей жизни, хотя Марія Медичи, если вѣрить мемуарамъ того времени, начала съ того, что склонилась на чувства кардинала, въ чемъ Анна Австрійская до конца продолжала ему отказывать; Анна Австрійская видѣла какъ вокругъ нея падали самые преданные ей слуги, самые довѣренные ей близкіе люди, самые дорогіе ея любимцы. Подобно несчастнымъ, которые сами въ себѣ носятъ столько горя, что приносятъ несчастіе всему, къ чему прикасаются, ея дружба была роковымъ знакомъ, вызывавшимъ преслѣдованіе. Г-жи де-Шеврезъ и де-Верне были изгнаны; наконецъ, и де-ла-Портъ не скрывалъ отъ своей повелительницы, что онъ съ минуты на минуту ждетъ, что его арестуютъ.

 Именно въ ту минуту, когда она была погружена въ свои самыя затаенныя и мрачныя мысли, отворилась дверь, и вошелъ король. Лектриса тотчасъ же остановилась, всѣ дамы встали, и наступило глубокое молчаніе. Король не выказалъ ни малѣйшей вѣжливости и, остановившись передъ королевой, сказалъ взволнованнымъ голосомъ:

 -- Королева, къ вамъ явится канцлеръ, который сообщить вамъ нѣкоторыя мои порученія.

 Несчастная королева, которой постоянно угрожали разводомъ, изгнаніемъ и даже судомъ, поблѣднѣла подъ своими румянами и не могла удержаться, чтобы не спросить:

 -- Но зачѣмъ онъ придетъ, государь? Что такое скажетъ мнѣ канцлеръ, чего ваше величество не можете сказать сами?

 Король, ничего не отвѣтивъ, повернулся на каблукахъ и почти въ ту же самую минуту капитанъ гвардіи де-Гито доложилъ о приходѣ канцлера {До революціи канцлеромъ назывался одинъ изъ первыхъ коронныхъ чиновниковъ, завѣдывавшій юстиціей; у него же хранилась государственная печать.}. Когда канцлеръ вошелъ, король уже вышелъ черезъ другую дверь. Канцлеръ вошелъ, полуулыбаясь, полукраснѣя. Такъ какъ мы, вѣроятно, еще не разъ встрѣтимся съ нимъ въ продолженіе этой исторіи, не мѣшаетъ, чтобы наши читатели познакомились съ нимъ съ этой же минуты.