Три мушкетера. Том первый - [27]

 Раздраженіе мушкетеровъ и ихъ союзниковъ достигло высшей степени, такъ что они начали уже совѣщаться о томъ, не надо-ли, чтобы наказать нахальство и дерзость прислуги г. де-ла-Тремулля, осмѣлившейся сдѣлать вылазку на королевскихъ мушкетеровъ, поджечь его отель. Предложеніе было сдѣлано и принято съ восторгомъ, но, къ счастію, пробило одиннадцать часовъ; д'Артаньянъ и его товарищи вспомнили о предстоящей имъ аудіенціи, и такъ какъ имъ было въ высшей степени обидно, что они не будутъ участниками этого задуманнаго ими превосходнаго плана, имъ удалось успокоить разгоряченныя головы. Удовольствовались только тѣмъ, что бросили нѣсколько булыжниковъ въ двери, но двери устояли. Всѣ утомились, а главные зачинщики оставили толпу и направились къ отелю де-Тревиля, который ждалъ ихъ, уже извѣщенный объ этой исторіи.

 -- Скорѣе въ Лувръ, сказалъ онъ,-- не теряя минуты, и постараемся увидѣть короля, прежде чѣмъ кардиналъ предупредитъ его; мы разскажемъ ему о случившемся, какъ о послѣдствіи вчерашней стычки, и оба дѣла сойдутъ за одно.

 Де-Тревиль, вмѣстѣ съ четырьмя молодыми людьми, направился къ Лувру; но, къ большому удивленію капитана, ему объявили, что король отправился на охоту на оленя въ Сенъ-Жерменскій лѣсъ. Де-Тревиль заставилъ дважды повторить ему эту новость, и сопровождавшіе его видѣли, что съ каждымъ разомъ лицо его все болѣе и болѣе омрачалось.

 -- Развѣ его величество, спросилъ онъ,-- уже со вчерашняго дня имѣлъ намѣреніе отправиться на эту охоту?

 -- Нѣтъ, ваше превосходительство, отвѣчалъ камердинеръ короля,-- только сегодня утромъ оберъ-егермейстеръ увѣдомилъ его, что нарочно для него устроили облаву на оленя. Сначала онъ отвѣтилъ, что не поѣдетъ, но затѣмъ не смогъ устоять противъ удовольствія, которое ему обѣщала эта охота, и послѣ обѣда уѣхалъ.

 -- А видѣлъ-ли король кардинала? спросилъ де-Тревиль.

 -- По всей вѣроятности, отвѣчалъ камердинеръ,-- потому что я сегодня видѣлъ запряженную карету его высокопреосвященства, и когда я спросилъ, куда онъ ѣдетъ, мнѣ отвѣтили: въ Сенъ-Жерменъ.

 -- Насъ предупредили, сказалъ де-Тревиль.-- Господа, я увижу короля сегодня вечеромъ, но вамъ не совѣтую пока попадаться ему на глаза.

 Совѣтъ бы.ть очень благоразуменъ и при томъ исходилъ отъ человѣка, который слишкомъ хорошо зналъ короля, чтобы четыре молодыхъ человѣка вздумали его ослушаться. Де-Тревиль предложилъ каждому вернуться къ себѣ и ждать отъ него извѣстій.

 Вернувшись къ себѣ въ отель, де-Тревиль раздумался о томъ, какъ ему быть. Онъ послалъ одного изъ слугъ къ де-ла-Тремуллю съ письмомъ, въ которомъ просилъ не укрывать у себя гвардейца кардинала и сдѣлать выговоръ своимъ людямъ за ихъ дерзкую вылазку противъ мушкетеровъ. Но де-ла-Тремулль, уже извѣщенный обо всемъ своимъ конюхомъ, которому, какъ уже извѣстно, Бернажу приходился родственникомъ, отвѣтилъ, что не де-Тревилю и не его мушкетерамъ надо бы жаловаться, но, напротивъ, ему, де-ла-Тремуллю, такъ какъ мушкетеры напали на его людей и хотѣли поджечь его отель. Такъ какъ споръ между двумя вельможами могъ затянуться надолго, тѣмъ болѣе, что каждый изъ нихъ естественно очень настойчиво держался своего мнѣнія, де-Тревиль рѣшился сразу все покончить: онъ лично отправился къ де-ла-Тремуллю.

 Пріѣхавъ къ нему въ отель, онъ велѣлъ доложить о себѣ и былъ не медленно принять.

 Вельможи вѣжливо поклонились другъ другу, потому что если между ними и не было дружбы, то они, по крайней мѣрѣ, уважали другъ друга. Оба были люди честные и съ сердцемъ, и такъ какъ де-ла-Тремулль, какъ протестантъ, рѣдко видѣлъ короля и не принадлежалъ ни къ одной партіи, то въ своихъ общественныхъ сношеніяхъ большею частью относился ко всѣмъ безъ предубѣжденій. Тѣмъ не менѣе, на этотъ разъ его пріемъ, хотя и вѣжливый, былъ холоднѣе обыкновеннаго.

 -- Кажется,-- такъ приступилъ къ дѣлу де-Тревиль,-- кажется, каждый изъ насъ считаетъ себя въ правѣ жаловаться одинъ на другого, и я лично явился къ вамъ, чтобы вмѣстѣ выяснить дѣло.

 -- Охотно, отвѣчалъ де-ла-Тремулль,-- но я васъ предупреждаю, что имѣю самыя подробныя и вѣрныя свѣдѣнія и знаю, что вся вина на сторонѣ мушкетеровъ.

 -- Вы человѣкъ слишкомъ благоразумный и справедливый, чтобы не принять предложенія, которое я хочу намъ сдѣлать, сказалъ де-Тревиль.

 -- Говорите, я васъ слушаю.

 -- Какъ себя чувствуетъ г. Бернажу, родственникъ вашего конюха?

 -- Очень плохо. Кромѣ раны въ руку, не особенно опасной, онъ еще получилъ сильный ударъ въ легкое, такъ что докторъ подаетъ мало надежды.

 -- Но раненый въ памяти?

 -- Совершенно.

 -- Говоритъ онъ?

 -- Съ трудомъ, но говоритъ.

 -- Въ такомъ случаѣ, отправимся къ нему и будемъ заклинать именемъ Бога, передъ Которымъ онъ, можетъ быть, скоро предстанетъ, сказать всю правду. Я беру его судьей въ собственномъ его дѣлѣ и повѣрю всему, что онъ скажетъ.

 Де-ла-Тремулль задумался на минуту, но затѣмъ, такъ какъ было трудно сдѣлать болѣе справедливое предложеніе, онъ принялъ его.

 Они вмѣстѣ спустились въ комнату, гдѣ лежалъ раненый. Этотъ послѣдній, при видѣ двухъ важныхъ вельможъ, пришедшихъ навѣстить его, попробовалъ приподняться на кровати, но онъ былъ слишкомъ слабъ и, обезсиленный усиліемъ, которое онъ сдѣлалъ, снова упалъ почти безъ чувствъ. Де-ла-Тремулль подошелъ къ нему и далъ понюхать ему соль, что привело его въ чувство. Тогда де-Тревиль, не желая, чтобы его могли обвинить въ томъ, что онъ оказалъ вліяніе на больного, предложилъ де-ла-Тремуллю самому задавать ему вопросы. Случилось то, что предвидѣлъ де-Тревиль.