Три мушкетера. Том первый - [26]

 -- Неудивительно, что этотъ молодой человѣкъ испугался мячика; это, безъ сомнѣнія, ученикъ мушкетеровъ.

 Д'Артаньянъ обернулся, точно ужаленный змѣей, и пристально посмотрѣлъ на гвардейца, сдѣлавшаго такое дерзкое предположеніе.

 -- Чортъ возьми! продолжалъ тотъ, нахально покручивая усы,-- смотрите на меня, сколько угодно, маленькій господинчикъ, я сказалъ именно то, что хотѣлъ сказать.

 -- Такъ какъ то, что вы сказали, слишкомъ ясно для того, чтобы ваши слова нуждались въ объясненіи, вполголоса отвѣтилъ д'Артаньянъ,-- я попрошу васъ слѣдовать за мной.

 -- А когда это? спросилъ гвардеецъ съ тѣмъ же насмѣшливымъ видомъ.

 -- Сію же минуту, если угодно.

 -- А вы, безъ сомнѣнія, знаете, кто я?

 -- Мнѣ это рѣшительно все равно, да я нисколько и не безпокоюсь объ этомъ.

 -- И вы не правы, потому что если бы вы знали мое имя, можетъ быть, вы не такъ бы спѣшили.

 -- Какъ васъ зовутъ?

 -- Бернажу, къ вашимъ услугамъ.

 -- Ну, что-жъ! Господинъ Бернажу, спокойно сказалъ д'Артаньянъ,-- я буду ждать васъ у двери.

 -- Идите, милостивый государь, я слѣдую за вами.

 -- Не слишкомъ торопитесь, чтобы не замѣтили, что мы выходимъ вмѣстѣ; вы понимаете, что для того, что мы намѣреваемся дѣлать, лишній народъ былъ бы помѣхой,

 -- Хорошо, отвѣчалъ гвардеецъ, удивленный, что его имя не произвело дѣйствія на молодого человѣка.

 Дѣйствительно, имя Бернажу было извѣстно всему свѣту, исключая, можетъ быть, только одного д'Артаньяна, такъ какъ это былъ одна изъ тѣхъ личностей, которыя чаще всего фигурировали въ ежедневныхъ дракахъ и для обузданія которыхъ были совершенно безсильны указы короля и кардинала.

 Портосъ и Арамисъ были такъ заняты своей игрой, а Атосъ смотрѣлъ на нихъ съ такимъ вниманіемъ, что они даже не замѣтили отсутствія своего молодого товарища, который, какъ было условлено съ гвардейцемъ его высокопреосвященства, остановился у двери; спустя минуту, туда прошелъ и Бернажу. Такъ какъ д'Артаньяну было некогда терять время въ виду того, что аудіенція у короля была назначена въ двѣнадцать часовъ, онъ оглянулся кругомъ и, видя, что на улицѣ никого нѣтъ, обратился къ своему противнику:

 -- Право же, большое счастье для васъ, хотя васъ и зовутъ Бернажу, что вы имѣете дѣло только съ ученикомъ мушкетеровъ; впрочемъ, будьте спокойны, я приложу всѣ мои старанія. За дѣло!

 -- Но, сказалъ тотъ, котораго такимъ образомъ вызывалъ д'Артаньянъ,-- мнѣ кажется, что это мѣсто дурно выбрано и что намъ было бы удобнѣе позади Сенъ-Жерменскаго аббатства, или Пле-о-Клерісь.

 -- Ваше замѣчаніе вполнѣ справедливо, отвѣтилъ д'Артаньянъ:-- къ несчастью, у меня нѣтъ времени, такъ какъ у меня назначено свиданіе ровно въ двѣнадцать часовъ. Итакъ, за дѣло, милостивый государь, за дѣло!

 Бернажу былъ не такой человѣкъ, чтобы заставить два раза повторять подобное приглашеніе. Въ ту же самую минуту шпага блеснула въ рукѣ, и онъ бросился на своего противника, котораго, видя его крайнюю молодость, онъ надѣялся запугать.

 Но д'Артаньянъ наканунѣ получилъ хорошій урокъ и, только что одержавъ блестящую побѣду, гордый предстоящей ему милостью, рѣшился не отступать ни на шагъ: обѣ рапиры были пущены въ дѣло до самаго эфеса, и такъ какъ д'Артаньянъ твердо держался на мѣстѣ, то противникъ отступилъ на шагъ. Но д'Артаньянъ уловилъ минуту, когда рапира Бернажу нѣсколько отклонилась въ сторону, бросился на него и дотронулся до плеча своего противника. Не медля затѣмъ, д'Артаньянъ тоже отступилъ на шагъ и поднялъ свою шпагу; но Бернажу закричалъ ему, что это ничего не значить и, безразсудно бросившись на него, самъ наткнулся на его шпагу. Однако, онъ не упалъ и не призналъ себя побѣжденнымъ, а только направился къ отелю де-ла-Тремулля, у котораго служилъ одинъ изъ его родственниковъ. Д'Артаньянъ, самъ не зная, насколько была серьезна послѣдняя рана, нанесенная имъ противнику, сильно наступалъ на него и, безъ сомнѣнія, третьимъ ударомъ покончилъ бы съ нимъ, но шумъ, поднявшійся на улицѣ, достигъ до игорнаго дома, и двое изъ друзей гвардейца, слышавшіе ихъ разговоръ и видѣвшіе, какъ они вышли вслѣдъ за этимъ, бросились изъ игорнаго дома со шпагами въ рукахъ и напали на побѣдителя. Но Атосъ, Портисъ и Арамисъ тоже бросились не медля туда и заставили двухъ гвардейцевъ, напавшихъ на ихъ молодого товарища, отступить. Въ эту самую минуту Бернажу упалъ, и такъ какъ гвардейцевъ было только двое противъ четверыхъ, они стали звать на помощь:

 -- На помощь къ намъ изъ отеля Тремулль!

 На эти крики вышли всѣ, бывшіе въ отелѣ, и бросились на четырехъ товарищей, которые съ своей стороны начали кричать: "Къ намъ, мушкетеры!" На этотъ крикъ имъ обыкновенно являлась помощь, потому что знали, что мушкетеры -- враги его высокопреосвященства, и ихъ любили за ту ненависть, которую они питали къ кардиналу, а потому гвардейцы другихъ ротъ, кромѣ ротъ "Краснаго герцога", какъ называлъ кардинала Арамисъ, обыкновенно въ ссорахъ подобнаго рода принимали сторону королевскихъ мушкетеровъ. Изъ числа трехъ гвардейцевъ роты г. де-Десессара, проходившихъ мимо, двое прибѣжали на помощь четыремъ друзьямъ, между тѣмъ какъ третій побѣжалъ къ отелю де-Тревиля, крича: "Сюда, мушкетеры, къ намъ!" Такъ какъ, по обыкновенію, отель де-Тревиля былъ полонъ солдатами этого полка, то они поспѣшили на помощь къ товарищамъ. Произошла общая свалка, но сила была на сторонѣ мушкетеровъ: гвардейцы кардинала и люди изъ дома де-ла-Тремулля спрятались въ отелѣ и во-время заперли ворота, чтобы помѣшать вторженію своихъ враговъ. Что касается до раненаго, онъ немедленно былъ перенесенъ въ отель и находился въ очень плохомъ состояніи.