Три королевских слова-2 - [15]

Я поняла, что если не желаю возникновения в королевстве новой достопримечательности под названием Пустошь Братской Любви, мне следует быть очень осторожной, и поспешила заверить:

— Если честно, вообще не планирую общаться с вашим братом. Моя персона ему сразу не глянулась — понятия не имею почему, а после попытки залезть мне в голову и я от него не в восторге. Но если он вот так запросто заходит к вам в дом, то что мне делать, если он снова заявится? Принц Химериан не произвёл на меня впечатления человека, который отвалит, если ему скажут «отвали».

— Он не сам прошёл. Моя лояльность на Хима не распространяется. Его мама провела, как и Лусс. Она знает, что у нас сложные отношения, но иногда не может ему отказать.

— Любимчик? — спросила я понимающе, но Кайлеан покачал головой.

— Комплекс вины.

— Понятно, — похлопала ресницами я, хотя ничего не было понятно. — Но я ещё не всё рассказала. Ещё дядечка один был. Интеллигентной наружности, в очках. Лоб высокий, с залысинами, волосы седоватые, и глаза за очками такие умные-преумные… на одного поэта похож, я вам потом его стихи почитаю — очень хорошие, честное слово. Этот дядечка был одет по-нашему, и ваша мама звала его магистром.

— Это Мерлин.

— Мерлин? — переспросила я. — А где борода до колен и колпак со звёздочками?

Кайлеан хмыкнул.

— Вы ещё посох и сову на плече вспомните.

— Он, кстати, ничего такой, симпатичный, мне понравился.

Кайлеан помедлил, затем, раздумчиво глядя на меня, произнёс:

— Мерлин мой учитель. Я получил от него больше, чем мог надеяться, он открыл мне доступ к магии высшего порядка. Но Мерлин прожил на свете столько лет, что, полагаю, невольно отдалился от остального человечества, уйдя далеко вперёд. С самого отрочества, с того момента, когда я начал мыслить критически, мне казалось, существование потеряло для него сокровенный смысл и превратилось в череду нескончаемых игр. Любой из его окружения может стать фигурой на игровом поле. Пути Мерлина неисповедимы, помните об этом.

— То есть магистра иногда заносит, — резюмировала я. — Тогда, может, вам будет интересно узнать, что он на прощание назвал меня Данимирой Андреевной — прямо перед тем как улететь, превратившись в большую чёрную птицу.

— Он назвал вас по имени?

— И по отчеству. Откуда он знает, как меня зовут?

Кайлеан упёрся в меня застывшим взглядом — просчитывал варианты, потом отмер:

— Самое вероятное — общался с Мелиссой. Хотя с тем же успехом мог бы погадать на внутренностях животных. Мерлин иногда практикует методы своей юности, и довольно успешно. Я постараюсь выяснить. А насчёт обращения в птицу — не переживайте. Среди высших магов уйти, не исчезнув мгновенно, но обернувшись кем-нибудь, — своеобразный жест вежливости. Птица — это хорошо. Будем считать, что вы ему понравились.

— Ну… будем считать… — с некоторым сомнением повторила я и снова посмотрела в тарелку Его Высочества. Нет, его листики были определённо сочнее. Но я сдержалась. — Вы мне обещали экскурсию в подземелье.

— Это будет не экскурсия, а деловой визит. Надеюсь, вы не боитесь привидений?

— Теоретически — нет. Но я пока ни одного не видела, откуда ж мне знать, как там на самом деле?

— Видели. Там, — он кивнул, указывая вверх, — целый рой неупокоенных душ.

Сначала я не поняла. Потом посмотрела на люстру-клетку. При дневном свете огоньки были еле видимы и плавали неупорядоченно, как оседающий ил в недавно взбаламученной воде. Наверное, они спали.

— Вот эти малыши? Привидения? — Некоторое время я, раскрыв рот, глазела на тусклые огоньки, потом перевела взгляд на Кайлеана. — Стесняюсь спросить, Кайлеан Георгиевич, а что неупокоенные души делают в вашей гостиной?

— Светят, — холодно сказал он. — Помните, на каких условиях я получил Башню? Так вот, внизу, в подземелье, среди прочих вы увидите тех, кто признал мою власть без сопротивления. Здесь же, в клетке, особо опасные экземпляры.

— Особо опасные экземпляры? — Я никак не могла в это поверить. — Но они такие милые… такие забавные… пищат так смешно…

— Пищат они, потому что в уменьшенном формате находятся. Если бы вы повстречались с ними до заключения, ручаюсь, вам было бы не до смеха.

— А что они сделали-то?

Подбородок Кайлеана немедленно пошёл вверх, брови — вниз, руки скрестились на груди. Расшифровать позу индейского вождя оказалось несложно.

— А-а-а… Они не признали вашу власть… И когда они кричали «он первый начал», их никто не слушал, потому что вы — принц крови?

Кайлеан фыркнул.

— Первыми как раз начали они. Башня — собственность Короны, призраки захватили её неправомерно. С их стороны было бы разумным убраться вон. Тогда — исключительно по молодости лет — я бы это позволил. Но они предпочли пойти на конфликт и теперь пожинают плоды своего упрямства.

Почему же призраки не убрались, хотела спросить я, может, была причина? Но Кайлеан резко встал и пошёл к холодильнику за кофе, тем самым поставив отчётливую точку в разговоре.

Волшебный холодильник в Башне, кстати, вовсе не выглядел таковым, я называла его так скорее по привычке. Если б Кайлеан не подвёл меня вчера к скромному узкому буфетному шкафчику, стоявшему в нише у лифта, я искала бы его до второго пришествия. Минимализм устройства объяснялся тем, что в домах высшей аристократии пользоваться магическим синтезатором пищи считалось дурным тоном. Насколько я поняла, это приравнивалось к микроволновке на кухне миллионера. В ближайшее время в Башню должен был вернуться обслуживающий персонал, в том числе и повар, поскольку только пища естественного происхождения считалась достойной магов-королей. И лучшими поварами считались специалисты, не обладающие магическими способностями. На многое простолюдины не способны, но кулинарное чутьё у них развито бесподобно, пояснил Кайлеан.