Три казни за одно убийство - [7]

У Вест-Пойнта в дверь постучали, и страх стрельнул в позвоночник. Блейк вскочил и прильнул к запертой двери. Стук повторился. Громкий, уверенный.

— Кто там? — отозвался Блейк, приложив руки рупором ко рту, чтобы изменить голос.

— Подушку не желаете, сэр? — послышался голос проводника.

Он приоткрыл дверь, принял предложенное, в основном, чтобы отделаться, а не потому, что нуждался в подушке. И снова заперся.

Больше его не беспокоили. В Олбени поезд свернул к западу. Где-то в Пенсильвании или, может, уже в Огайо Блейк заказал еду, попросил оставить поднос возле запертой двери. Подкрепившись, выставил поднос за дверь и снова заперся. Не рискнул прогуляться до вагона-ресторана. Все эти мелкие меры предосторожности он принимал уже как бы по привычке, для успокоения совести. Необходимость в них отпала. Поезд — свободная территория Америки!

Ближе к полуночи он вызвал проводника, чтобы тот разложил оба кресла в постель.

— Вы последний в поезде, сэр, кто еще не спит. Из пассажиров, конечно.

— Да ну?

— Давно всех сморило. Спереду и до самого до хвоста.

Это его убедило. Надо размяться, что ли. Здесь тесно, в этой клетушке. Он прошел по поезду, между подвесных коек дешевых вагонов, зашел в обзорный салон. Никого. Тускло светит лишь дежурная лампа. Открыл дверь, вышел на ветерок. Оперся на ограждение. «Свобода!» — вспыхнуло в мозгу. Впервые он ощутил себя свободным, с момента, когда вышел из полицейской штаб-ква… ква…

— А-а, Блейк! — раздался негромкий голос из торчащего рядом глубокого кресла. — Наконец-то надоело держать себя в заключении.

Над тьмою, сгустившейся в кресле, тлел кончик сигары — больше ничего Блейку разглядеть не удалось. Он качнулся и схватился за перила, чтобы не свалиться под колеса.

— Ка… ко… Когда ты сел? — выдавил, наконец, Блейк.

— Первым из первых, еще в вагонном депо, — гордо заявил Роджерс. — Не думал я, что ты такой дурной. Я б на твоем месте помахал вдогонку этому поезду.

Он знал, что последует дальше. К тому все шло. Многие детали указывали на это. Нюансы в поведении противника. Опыт детектива накапливается годами. Сигнал надвигающейся опасности маяком светился на темном фоне грядущего.

Блейк пренебрег обычной показухой с дорогим отелем. Сегодня он направился в притон на южной окраине. Достойная декорация для западни. Роджерс почуял запашок ловушки еще до того, как зашел за Блейком в зал низкопробного кабака. Его подопечный восседал в гордом одиночестве, несмотря на множество шлюшек, мухами обсевших стойку и столики. Он отогнал даже парочку особо активных из них. Все указывало на подготовку к действию. Даже то, как он тянул свое пойло. Пил не чтобы развеселиться, не чтобы забыться, а чтобы подкрепить решимость. Об этом свидетельствовали поза, выражение лица, каждый жест.

Роджерс разместился неподалеку, вертя перед собой кружку пива, и даже чуть пригубив, но не пустив далее десен. На случай, если к пиву что-нибудь подмешали. Пистолет при нем, но лишь по привычке. Он всегда при оружии. Использовать пистолет сейчас, даже для самозащиты, Роджерс не собирался. Иначе это поставит под вопрос его доминирующее положение в отношениях с Блейком. Оно не должно зависеть от оружия, ибо господство оружия ограничено временем, когда ты держишь палец на спусковом крючке. Нет, его власть над Блейком должна приобрести долговременный характер.

Так, Блейк готов. Залился смелостью по горло. Встал и решительно направился к выходу. Геройская походка, ничего не скажешь. Приглашение на прогулку, в конце которой смерть.

И вся обстановка в зале усиливает значимость момента. Статисты устремили внимание на главных действующих лиц. Даже не взгляды. Никто не смотрит ни на Роджерса, ни на Блейка. Но и без взглядов все ясно.

Роджерс спокоен, даже расслаблен. В этом залог успеха, иначе нельзя. Блейк уже у двери. Роджерс медленно поднимается. Бросает на столик деньги за пиво. Вынимает сигару.

Блейк выходит, дверь за ним закрывается. Очередь Роджерса. Присутствующие замерли. Пацан-посыльный, безвкусно разряженная барменша, официант, шлюхи, посетители — сонное царство, зачарованное надвигающимся убийством.

Пальцы пианиста ласкают клавиатуру, барабанщик поигрывает палочками, трубач коснулся губами мундштука. Тоже, архангел Гавриил.

Роджерс вышел. Блейк недалеко, показывает путь. Ускорил шаг, как только заметил Роджерса, точнее, как только убедился, что Роджерс его заметил. Направился к какому-то сооружению, по виду гаражу. Значит, в гараже. И в мешок. А мешок с грузом — в озеро. В «Мич».

Роджерс повернул вслед за Блейкам. Свет горит, добро пожаловать. Никаких сторожей, никто не встревает, дело серьезное. Ворота открыты, видны автомобили, видно, как Блейк дошел до задней стены и замер. Повернулся навстречу Роджерсу.

Роджерс шагает к гаражу. Если издали, то есть шанс безвременной кончины. Но издали можно промазать. Вошел внутрь.

И сразу грянула музыкальная какофония из кабака. Звуковое прикрытие.

Роджерс задвинул гофрированные ворота, оставшись наедине со своим убийцей.

— Значит, такой у тебя театр, Блейк?

Детектив идет дальше, прямо на дуло глядящего на него револьвера. На лице Блейка отражается уже даже не ненависть, а какое-то неописуемое маниакальное чувство.