Три грани рока - [142]

— Заткнуть всем рты и назад в яму, — скомандовал вождь, вдоволь натешившись. Но пленники его уже не поняли, ведь сказано это было на одном из горских наречий, зато они прекрасно видели, как дикарь указал на лежащего на столе пленника. — А этого одеть в имперскую одежду, да так, чтобы не было видно следов пыток, и ко мне в дом.

Все еще связанного Келя горцы отволокли в просторный дом и кинули в угол. Юноша осторожно осмотрелся, стараясь не привлекать внимание. Через пару небольших окон в помещение проникал тусклый свет, а по углам горцы зажгли несколько лучин. Дом, похоже, принадлежал кому-то из богатых горцев — пол оказался не земляным, а деревянным и был устлан циновками, а на противоположной от входа стене был занавешен меховой накидкой еще один проем в соседнюю комнату, и оттуда тянуло чарующими ароматами жареного мяса и свежевыпеченного хлеба. Кель судорожно сглотнул слюну и понюхал свое плечо, перебивая вонью давно немытого тела нестерпимо вкусные запахи.

В помещении помимо нескольких непростых, если судить по одежде и оружию, горцев, находился и сам вождь, нервно расхаживавший из угла в угол. Все они чего-то напряженно ждали, и Кель незаметно улыбнулся, догадавшись, кто должен здесь скоро появиться.

Оставаться неподвижным становилось все труднее. Ожоги на теле болели нещадно, и хотелось зарычать от ярости, но Кель старательно опускал взгляд, пытаясь казаться полностью сломленным. Он понимал, что у него есть только один шанс сделать то, что задумал.

Ожидание продолжалось не меньше часа. Тело замлело, и юноше приходилось задействовать всю свою выдержку, чтобы продолжать изображать полную опустошенность и покорность. Наконец в дом забежал один из горцев, что-то возбужденно выкрикнувший на своем наречии, и вождь спешно удалился следом за ним. Кель внутреннее подобрался и заворочался на полу, стараясь размять тело. Изображать безразличие смысла уже не было.

Не прошло и получаса, как в дом в сопровождении вождя племени неторопливо зашло несколько горцев. Все в их облике выдавало властность и привычку повелевать. Богатая одежда и оружие только дополняли образ.

Хозяева мгновенно притащили из соседней комнаты широкие лавки и стол, уставленный всевозможной снедью, но прибывшие лишь раздраженно отмахнулись и их унесли. Помимо вождя в комнате осталось только четверо горцев племени.

Вновь прибывших варваров было шестеро. Их внимательные, изучающие взгляды остановились на связанном пленнике, и один из горцев что-то гортанно выкрикнул на своем наречии. Вождь племени тут же сделал знак, и Келя подняли, поставив перед ними.

— Кто ты? — голос седоволосого горца дрожал от едва сдерживаемой ненависти.

— Мое имя Кель. Я солдат смешанной пехоты Гирской империи, — юноша постарался изобразить страх, впрочем, так уж сильно притворяться ему и не пришлось.

— Ты был в отряде, напавшем на величайшего из вождей и его свиту? — это спросил уже другой горец, в чьих глазах плескался такой фанатизм и ярость, что пленник ощутимо вздрогнул.

— Нет, что вы! Наш отряд патрулировал, когда на нас напали воины местного племени, — Кель с трудом смог сдержать злорадную улыбку, когда увидел, как изменился в лице заправлявший здесь горец.

— Ах ты, собака! Как ты смеешь врать! — вождь в ярости ударил Келя в живот, а потом вознамерился вцепиться ему в горло, но один из прибывших молниеносным движением выхватил длинный кинжал и приставил к горлу хозяина, заставив его замереть.

— Не дергайся! К твоему племени и так слишком много вопросов! — прошипел тот самый старик, что начал разговор, а потом вновь вперил свой взор в пленника. — Отвечай, как все было!

— Я же говорю, мы ни на кого не нападали! Меня пытали и требовали, чтобы я сказал, что наш тавт перебил какой-то отряд горцев. Но ничего подобного не было, клянусь! — Кель задействовал все свои таланты ко лжи, стараясь казаться искренним.

— И что ты на это скажешь? — старик повернулся к вождю.

— Он врет! Это они напали на великого вождя! Неужели вы поверите проклятому имперцу? Они же рождены во лжи! — лицо горца налилось кровь, и он с бессильной ненавистью смотрел на обманувшего его солдата.

— Что же, думаю — пытки покажут, кто прав! — растянул губы в змеиной усмешке властный старик.

— Не надо пыток! — вполне искренне запаниковал Кель. Такое развитие событий его не устраивало, и он поспешил пустить в ход последний из припасенных козырей. — Спросите у остальных пленников! Со мной вместе захватили еще шестерых солдат! Они еще живы и сидят в яме для рабов!

— Ты же утверждал, что живым удалось взять только одного из солдат? — ноздри горца раздувались, словно у хищника почуявшего добычу, а его взгляд не предвещал вождю местного племени ничего хорошего.

— Э… Ну… Они не хотели говорить правду, — растерянно пролепетал вождь, пятясь. Его испуг был настолько очевиден, что Кель мысленно презрительно улыбнулся. Он ненавидел тех, кто не умел достойно проигрывать.

— Шакал, — в голосе главного из прибывших горцев больше не было и тени сомнений, только ненависть. — Вы боялись истинного величия нашего народа. Вы как могли противились пришествию великого вождя-объединителя! Вы предательски убили его, когда поняли свое бессилие!!!