Три города на севере Африки - [18]

Бульвар аллей отгораживает деловую часть города от тихого района со старыми виллами, куда не доносится шум машин. Здесь еще совсем недавно обитали бывшие хозяева Алжира. В 1962 году подавляющая часть французов покинула страну. Из Батны они уехали все!

Французы были уверены, что без них Алжир не сможет существовать, не сумеет без их помощи наладить свою полуразрушенную экономику, вывести ее из хронического кризиса. Они ошиблись. И эти пустые виллы рядом с шумной быстро растущей Ватной — постоянное напоминание об этом.

Юго-запад Батны занимал старинный арабский квартал Змаля. Почти в каждом алжирском городе есть своя «змаля»[9]. Когда-то так именовались места расквартирования турецких гарнизонов. После ухода турок сюда стало потихоньку перебираться местное население. Европейцы старались селиться на почтительном расстоянии от Змали, и граница между коренными жителями и колонистами отмечалась широкими неровными пустырями, на которых весной, когда на короткое время вырастала невысокая трава, паслись серые густошерстные овцы. Следы этой «демаркационной линии» заметны и в Батне.

Несмотря на достигнутые независимым Алжиром успехи в области обеспечения населения жильем, проблема Змали по-прежнему стоит весьма остро. В батнинской Змале, впрочем как и во всех остальных, не было водопровода, в домах отсутствовала канализация. Незаасфальтированные глинистые улицы зимой становились практически непроходимыми. Там вязли грузовики, которые развозили по домам тяжелые газовые баллоны. В городе, где нет центральной газовой сети, без них не обойтись.

С одной из окрестных вершин Змаля напоминала большую деревню, притулившуюся на окраине вполне современного города.

Но и там есть перемены к лучшему. Кое-кто из обитателей Змали уже получил новое жилье. Ведь именно для них и строятся в первую очередь новые дома. Государство предоставляет ссуды на частное строительство. Есть проект перестройки всего этого старого квартала.

Батнинки

Пятиэтажный дом, где мы поселились, стоял на окраине Батны в окружении точно таких же бетонных коробок, в которых некогда размещался санаторий для офицеров НАТО.

С крыши открывалась панорама города, окаймлявших его гор и бесконечных равнин. Говорят, «виден как на ладони». В данном случае это выражение следовало понимать буквально. Город казался крохотным, миниатюрным, этаким «городком в табакерке». Долгие летние и весенние закаты окрашивали его в оранжевый цвет. Среди домов поднимались минареты. Солнце садилось, и зеленые горы становились серыми, очертания кварталов и домов расплывались, вспыхивали огоньки. Проходило совсем немного времени, огоньки таяли, и город засыпал. Лишь на шоссе, проходившем по краю равнины, вдалеке изредка вспыхивали фары автомобилей. Над крышей зажигались яркие звезды — наступала африканская ночь. Приятно было сидеть на крыше летним вечером, после одуряющей дневной жары.

Кое-кто из жильцов укладывался там спать, разложив матрац прямо на шершавом бетоне. Любители чтения захватывали с собой свечу и при ее слабом свете перелистывали страницы. Пламя стояло неподвижным желтым столбиком, вздрагивавшим лишь от глубокого вздоха.

В доме напротив жили алжирцы. Каждое утро начиналось с того, что женщины вываливали на балконный парапет разноцветные ковры-покрывала, раскладывали продолговатые жесткие валики-подушки, и дом принимал вид витрины универсального магазина.

Лишь один балкон был пуст, а соседнее с ним окно закрашено черной краской. Дворовая «легенда» гласила, что его замазал один чересчур ревнивый супруг, не только запретивший своей жене появляться на балконе, дабы не привлекать взоров чужих мужчин, но и на всякий случай лишивший ее возможности показываться в окне.

Женский вопрос в Алжире очень сложен. Положение женщины там издавна определялось нормами шариата, существенно ограничивающими ее права. По Корану женщина полностью зависит от мужчины. В священной книге есть несколько положений, определяющих ее зависимость. По преданию, аяты Корана, ограничивающие права женщины, были внушены пророку Мухаммеду одним из его ближайших сподвижников — женоненавистником Омаром.

В Батне, как и вообще на востоке страны, замужние женщины обязаны ходить в черных покрывалах (миляи). На западе более распространены покрывала античного покроя, но уже белые (хаик). На лице они носят уджару — белую повязку на тесемках, закрывающую нижнюю часть лица до уровня глаз. Уджара обшита узором с бахромой.

Некоторые, в основном работающие женщины, ни миляи, ни уджару не носили. От нее почти отказались и в семьях интеллигенции. Но часто даже эмансипированная женщина не пренебрегает миляи, особенно если она едет в деревню к родственникам. При стариках они считают себя обязанными показать свое уважение к традиционным обычаям.

Врачи, кстати сказать, полагают, что ношение уджары способствует простудным заболеваниям. Под повязкой (нередко нейлоновой) женщина не получает достаточно воздуха, кроме того, в уджаре скапливается пыль.

Скрывая от мира женщину, ни миляи, ни уджара не способны убить в ней интерес к жизни, к сложным происходящим в современном мире событиям. Укутанная в черное покрывало, делающее ее похожей на пингвина, закрытая белой уджарой, алжирка остается бойким, энергичным существом, решительно отстаивающим свои права.