Три этажа - [26]

4. Я виноват в ее депрессии? Мы вместе решили, что после декретного отпуска она не вернется в студию Рабина и будет иллюстратором-фрилансером. Она сама этого пожелала. Ей, видите ли, «надоело получать указания от тех, кто глупее ее». Я ее поддержал. Потому что понимал, что она несчастлива, а мне хотелось, чтобы ей было хорошо. Это нормально, если любишь человека. Нормально желать ему счастья. Да, после декретного отпуска она действительно не вышла на работу, но забыла выполнить вторую часть соглашения. Разве я виноват, что не могу не отвечать на эсэмэски от начальства – даже когда она рожает! – или отказываться от командировок, когда это требуется по работе? Возможно, мои начальники глупее меня, но:

A. Я не учился в «Лияде», и мне не внушали, что я венец творения.

B. В конце месяца они платят мне зарплату. Из которой она вносит долю в неоправданно высокий гонорар гида, проводящего семейные экскурсии.

5. Кстати, приятно слышать, что во время этих экскурсий мужчины бросают на нее «алчные взгляды». Я не удивлен. Три года дорогущих занятий фитнесом в «Студио Си», о которых она здесь умолчала, сделали свое дело. Только жаль, что, когда у нас раз в полтора года случается секс, это точеное тело холодно как лед.

6. Нет ничего более оскорбительного, чем женщина, уверенная, что, ложась с тобой в постель, делает тебе одолжение.

7. Хотя нет, есть: женщина, которая пишет своей лучшей подруге, что ты плохой отец.

♦

Поразительно, но прозрение иногда наступает в самом неожиданном месте. Я повела детей на ближайшую детскую площадку, куда тащишься, когда ни на что другое просто нет сил. Там в песочнице из-под слоя песка выглядывают огрызки соленого печенья, а качели натужно скрипят. Туда даже совы не суются.

Там уже была соседская девочка, Офри. Они живут этажом ниже. Лири младше ее на два года, поэтому подружками я бы их не назвала, но умные дети как-то распознают друг друга. Вот и эти двое всегда радуются случайной встрече. Мать Офри пошла вместе с младшей дочкой на аттракционы для малышни, а я осталась следить за старшими. И тут вдруг Офри спрашивает:

– Мама Лири, а что такое вдова?

– Э-э, вдова… вдова… Ну, это женщина… у которой… э-э… у которой умер муж, – заикаясь, сказала я (о, этот страх ранить нежные детские души!). – Тогда почему мои мама с папой зовут вас «вдовой»? – продолжала Офри. – Ведь папа Лири не умер!

– Не знаю, почему они меня так зовут, – сказала я. – Наверное, тебе лучше спросить об этом у них.

♦

В ту ночь я впервые за много месяцев включила свой «Мак» и составила траурное объявление.

В центре заглавными буквами написала полное имя Асафа.

Над ним поставила:

Наш отец и возлюбленный

Под ним:

Безвременно ушедший (то есть улетевший бизнес-классом). Шив’а состоится в доме вдовы. Просьба не являться раньше десяти утра.

Все это я обвела черной рамкой. Распечатала. Немного поиграла со шрифтами, чтобы добавить мрачности, и снова распечатала. Решила повесить объявление на дверь завтра, после того как дети уйдут в школу и детский сад, а затем слегка ее приоткрыть, как это делают при шив’е.

Клянусь тебе, я так бы и сделала. Я дошла до такого состояния, что была на все способна (в последний год я вытворяла вещи не менее странные, например, потратила два с половиной часа, чтобы добраться до леса Бирия, зайти в ресторан «Дом на краю пейзажа», выпить, глядя на гору Хермон, бокал красного вина и сразу поехать назад, чтобы вовремя забрать детей. Я позвонила в радиошоу и наплела целую историю про отца, сбежавшего в Америку, когда мне было пять лет, и про то, что это по сей день не дает мне завязать прочные отношения с мужчиной. Посреди ночи я громко спорила с совой…).

Но тут в дверь постучали.

♦

Небольшое отступление о секретах в современную эпоху – прежде чем я (спасибо за терпение!) выдам тебе свой секрет.

Их не существует.

В современную эпоху секретов нет.

Все прозрачно, сфотографировано, задокументировано; любая информация «утекает», чтобы появиться если не в чате, то в «Твиттере», если не в «Твиттере», то в «Фейсбуке»; с тайнами покончено; конфиденциальность умерла: прямую трансляцию ее похорон смотрите по 20-му каналу.

Но! Если ты кому-нибудь проболтаешься о том, о чем я собираюсь дальше написать, я тебе отомщу и расскажу все твои секреты. (Намек: Синай, две недели до твоей свадьбы.)

♦

За дверью стоял Эвиатар. В руках – небольшая спортивная сумка зеленого цвета. Я не видела его больше десяти лет, поэтому сначала вообще не узнала.

– Эвиатар, – представился он.

– Асафа нет дома, – сказала я, закрывая собой дверной проем.

– Я знаю, – сказал он. – Иначе не пришел бы.

♦

Я так и не узнала, когда между братьями вспыхнул конфликт. И в чем была его причина. Не то чтобы Асаф об этом не говорил. Он как раз говорил. Только каждый раз предлагал новую версию. По одной из них, это началось еще в детстве. Они были слишком близки по возрасту, всего два с половиной года разницы. Эвиатар ревновал к старшему брату. Он старался понравиться отцу и делал все то же, что Асаф, чтобы доказать, что он лучший – в дзюдо, в шахматах. С девушками.

Потом родители развелись, и каждый из сыновей примкнул к одной из двух сторон. «Не понимаю, как он может поддерживать отца, – сказал тогда Асаф, – ведь ясно, кто в этой истории злодей, а кто жертва». Помню, однажды вечером он стоял на кухне и орал по телефону: «Если ты не придешь к маме на пасхальный вечер, нам с тобой больше не о чем разговаривать!»