Три дочери Евы - [92]

– Чудесно! Мы избавились от нашего эго – по крайней мере, символически. Теперь можно начинать!

– А зачем мы это сделали? – спросил Бруно.

– Ритуалы очень важны, нельзя их недооценивать, – ответил Азур. – Все религии хорошо это понимают. Но ритуалы совсем не обязательно должны быть религиозными. На нашем семинаре мы будем создавать свои собственные. – Он взял маркер и написал на доске: «Бог есть слово». – Сегодня ученые пришли к выводу, что нашей цивилизации около шести тысяч лет. Но человеческие существа появились на земле намного раньше, найдены черепа, которым двести девяносто миллионов лет. Наши знания о себе – песчинка, по сравнению с тем, что нам еще предстоит узнать. Археологические раскопки подтверждают, что на протяжении тысяч лет люди поклонялись богам, которые принимали самые разнообразные формы. Наши предки обожествляли силы природы, деревья, животных, других людей. Но шло время, и человеческое воображение совершило качественный скачок. Бог, который прежде был осязаемой вещью, стал словом. Таковым он и остается по сей день. – Азур обвел глазами аудиторию и заметил, что Пери ничего не пишет. – Вы слушаете меня, девушка из Стамбула?

Делая над собой отчаянные усилия, чтобы снова не залиться румянцем, Пери пролепетала:

– Да, сэр.

Взгляд его, открытый и внимательный, задержался на ней еще несколько секунд, словно он ожидал от нее совсем других слов, но, так и не дождавшись, разочаровался. Следующая его фраза была адресована уже всем.

– Представьте себе, что Бог стоит за этой дверью и вы не можете видеть Его – или Ее, – но можете слышать Его голос. Что бы вам хотелось услышать? Не пытайтесь воображать себя представителями всего человечества. Думайте только о своих собственных желаниях.

– Мне бы хотелось услышать, что Он меня любит, – сказал Адам.

– Да, мне тоже, – подхватила Кимбер. – Еще было бы здорово, если бы Он сказал, что знает о моей любви к Нему. И что Он счастлив это знать.

«Любовь… любовь…» – слово это повторяли почти все.

– А я бы хотел услышать, что Он со мной согласен и считает все эти разговоры о Нем чепуховиной, – заявил Кевин.

– Погоди, Бог же не сможет тебе ответить, если Его не существует, – возразил Ави. – Ты сам себе противоречишь.

– Я просто принял правила вашей идиотской игры, – нахмурился Кевин.

Настал черед Моны.

– Мне бы хотелось услышать от Аллаха, что рай существует, – призналась она. – И что все добрые люди попадут туда. А еще мне хотелось бы услышать, что когда-нибудь на всей земле воцарятся мир и любовь, иншаллах[22].

Азур повернулся к Пери – так стремительно, что она не успела отвести глаза и взгляды их встретились.

– А вы, Пери? Что вы хотели бы услышать из уст Бога?

– Я бы хотела, чтобы Он попросил прощения, – выдохнула Пери.

Она сама не знала, почему сказала именно это. Слова сорвались с языка помимо ее воли.

– Попросил прощения… – эхом повторил Азур. – Но за что?

– За свою несправедливость.

– За несправедливость по отношению к вам или по отношению ко всему миру?

– И ко мне, и к миру, – едва слышно прошептала Пери.

За окном одинокий лист, сорванный ветром со старого дуба, покружился в воздухе и упал на землю. Студенты молчали так напряженно, что тишина, воцарившаяся в комнате, казалась осязаемой. Наконец голос Азура нарушил безмолвие.

– Справедливость! Это слово можно истолковать по-разному. В зависимости от точки зрения толкование может измениться кардинально. История знает множество примеров, когда во имя справедливости вершились величайшие жестокости и кровопролития. Все фанатики и изуверы объявляли себя борцами за справедливость. – Его тон стал жестче. – Как видите, в ходе нашего занятия возникло два взгляда на Бога. Мы очень благодарны Кевину за то, что он принял правила нашей «идиотской игры», но его позицию мы сейчас не рассматриваем. Итак, согласно первой точке зрения, Бог есть любовь. Искать Бога – значит искать любви. Согласно второй точке зрения, которую высказала Пери, искать Бога – значит искать справедливости.

Пери судорожно сглотнула. Она обнажила свое сердце, и Азур тут же схватил скальпель и принялся препарировать его на виду у всех остальных. Если ее мнение представляется ему таким глупым, зачем он заставил ее говорить? Того и гляди, он отнесет ее к разряду фанатиков и изуверов. Уж этого она никак не заслуживает!

Но Азур, разумеется, не слышал ее молчаливого протеста.

– Вам следует быть осторожнее с таким мощным словом, как «справедливость», – продолжил он, наставив на нее палец. – Вполне возможно, что именно люди ваших взглядов делают этот мир хуже. Все фанатики схожи в одном: они живут прошлым. Как и вы!

Пери не слышала, что Азур говорил дальше, как он завершил занятие. Мысли ее путались, сердце билось, словно пойманная птица. Она боялась поднять глаза, чтобы кто-нибудь не увидел ее боль и обиду. Наконец все, включая Азура, вышли из аудитории. С ней осталась одна Мона.

– Не переживай, Пери, – сказала она, положив руку на плечо подруги. – Конечно, он был груб с тобой, но ты забудь. Ну правда, забудь, и все.

Чувствуя, как слезы застилают глаза, Пери опустила голову еще ниже.

– Не понимаю, почему он так на меня напустился, – пробормотала она. – Я думала, он совсем другой. Ширин так им восхищалась. А он оказался…