Три дочери Евы - [82]

– Надеюсь, приходя на наши встречи, вы всегда будете садиться именно так.

На выполнение задания ушло несколько минут, но когда скрип стульев и шарканье ног наконец стихли, составленная ими фигура больше напоминала выжатый лимон, чем правильный круг. Тем не менее профессор Азур поблагодарил всех и попросил каждого представиться, сказать несколько слов о себе, а главное, о том, почему его интересует именно Бог.

– Я хочу понять, почему вы пришли сюда, вместо того чтобы веселиться и развлекаться, как это свойственно вашему возрасту, – заметил он.

Первой заговорила Мона. Она сказала, что после трагедии одиннадцатого сентября ее очень тревожит отношение к исламу на Западе. Она по-прежнему верит всем сердцем и гордится тем, что она мусульманка, заявила Мона, тщательно подбирая слова. Но предубеждение, с которым теперь ей приходится сталкиваться каждый день, не может не расстраивать ее.

– Люди, которые не имеют об исламе даже отдаленного понятия, выносят самые дикие суждения о моей религии, моем пророке, моей вере, – вздохнула она и, слегка улыбнувшись, добавила: – И о моем хиджабе. – Мона призналась, что очень надеется принять участие в искренней дискуссии о природе Всевышнего. Ведь Он – создатель всего сущего, и, наверное, у Него были свои причины создавать всех людей такими разными. – Я уважаю инакомыслие и рассчитываю на уважение к своему мнению, – завершила Мона свое коротенькое выступление.

Парень, сидевший рядом с ней, догадавшись, что настал его черед говорить, расправил плечи и прочистил горло. Он сообщил, что его зовут Эд, что он вырос в семье ученых и к проблеме Бога подходит, сохраняя интеллектуальный нейтралитет и объективную осторожность. Он убежден, что наука и религия способны не только мирно сосуществовать, но и успешно взаимодействовать, но для этого религия должна избавиться от своей иррациональной составляющей, которая для многих и есть ее суть.

– Мой отец – иудей, мама – протестантка, оба не слишком религиозны, – сообщил он. – Меня, как и Мону, интересует: может ли религия объединять людей в современном мире, вместо того чтобы разделять их? Хотя, если говорить о моих личных взаимоотношениях с Богом, должен признать, что их не существует.

– Тогда зачем ты сюда пришел? – подал голос мускулистый блондин с веснушчатым лицом, вертевший в руках карандаш. – Я думал, на этот семинар записались только те, у кого достаточно сложные отношения с Богом.

Пери заметила, как Эд посмотрел на профессора Азура, который едва заметно кивнул ему в ответ. Их взгляды явно что-то означали, но она не могла понять, что именно.

– Обычно участники нашего семинара не только могут, но и должны комментировать выступления друг друга, – повернулся Азур к веснушчатому парню. – За исключением этого, самого первого этапа. Сейчас вы все как цыплята, которые едва начали проклевываться из яйца. Давайте подождем, пока каждый окончательно вылупится.

Следующей взяла слово Рошин, хорошенькая девушка, говорившая с заметным ирландским акцентом. У нее были большие карие глаза и темные шелковистые волосы, причем одна непослушная прядь все время падала ей на лицо. Рошин сообщила, что выросла в католической семье и каждое воскресенье всегда посещает мессу. В католическом сообществе Оксфорда ее окружают замечательные люди, однако ей хочется расширить свой кругозор.

– Я решила, этот семинар поможет мне узнать, как воспринимают Бога люди, которые… ну, скажем так, находятся вне моей зоны комфорта. И вот… – Она не договорила, словно рассчитывая, что остальные поймут все без слов.

– Наверное, теперь моя очередь, – сказал веснушчатый блондин. Карандаш, который он сжимал в пальцах, завертелся еще быстрее. – Меня зовут Кевин. Приехал из Фресно, Калифорния. Получаю стипендию Родса. – Кевин процитировал своего любимого писателя Эрнеста Хемингуэя, утверждавшего, что все мылящие люди являются атеистами, и заявил, что целиком и полностью разделяет это мнение. Всю свою сознательную жизнь он был убежденным атеистом. – Я не представляю, как можно верить во всю эту чушь о высшем промысле, жизни после смерти и так далее. Поэтому я здесь. Хочу понять, как вы совмещаете существование того, что вы называете Богом, с теорией эволюции и достижениями науки. Я готов выслушать любое мнение, но, честно говоря, побаиваюсь, что ваши бредни быстро выведут меня из терпения.

Кто-то усмехнулся, кто-то взглянул на парня с откровенным сожалением, но, помня предупреждение Азура, от комментариев все воздержались.

– Привет всем, – подал голос невысокий черноволосый студент. – Меня зовут Ави. Я член оксфордского общества движения Хабад. Несколько часов в неделю работаю в библиотеке иудаики, самой крупной еврейской библиотеке в Оксфорде. Наверное, не все из вас знают, что Оксфорд располагает богатейшим иудаистским наследием.

Ненависти, скопившейся в современном мире, вполне достаточно, чтобы развязать третью мировую войну, сказал Ави. Призраки прошлого настойчиво проникают в настоящее. Люди по-прежнему доказывают, что способны на самые отвратительные преступления против себе подобных. Вчера – холокост, сегодня – уничтожение башен-близнецов. Необходимость в открытом диалоге между религиями становится все более настоятельной. Богобоязненность – вот самая крепкая узда, способная удержать людей от ненависти и насилия. В современном мире Бог еще более необходим, чем в прежние времена.