Три дня в Сирии - [32]

Держа раскаленный нож на весу, она медленно приблизилась к кровати девочки. Та по-прежнему лежала с закрытыми глазами, но лицо ее посветлело. Отец сел в изголовье кровати, взял Исму за плечи, а Абия наклонилась в ногах, придерживая ступни.

— Аллах всемогущий, только на тебя надежда, — встревоженно прошептала сирийка.

Джин мгновение смотрела на пораженное гноем место на ноге, четко примериваясь, потом резко опустила раскаленный нож, прижав его к ноге, и тут же опустила. Девочка пронзительно вскрикнула, выгнулась, по всему ее телу прошла судорога.

— Тихо, тихо, милая моя. Сейчас все пройдет, — Ахмет, сам в испарине, бледный до синевы от волнения, с нежностью прижимал голову дочки к себе, целуя в лоб.

— Да, сейчас все пройдет, — уверенно сказала Джин и, наклонившись над раной, сообщила: — Гной пошел, значит, все получилось удачно.

Она бросила нож в приготовленное ведро с водой. Он стукнулся о дно, вода зашипела, выбрасывая пар и брызги. Взяв тампоны, Джин старательно вытирала гной. Девочке уже было не больно, она расслабилась.

— Вы можете отпустить ее, Абия, и вы, Ахмет, тоже, — разрешила Джин. — Все уже позади. Подайте мне, пожалуйста, кувшин с сосновым настоем, — обратилась она к Абии.

Та быстро поднесла сосуд, присев на корточки рядом. Джин приложила ладонь ко лбу Исмы.

— Температура спадает, — заметила она с улыбкой, — воспаление снижается, интоксикация тоже. Скоро она спокойно заснет. Нож можно убрать, он остыл, наверное, — Джин повернулась к Ахмету. — Больше он нам не понадобится.

— Да, удивительное дело. В жизни бы не подумал о таком, — Ахмет полез рукой в ведро за ножом.

— Я и не знала, что можно настолько хорошо лечить раны. Будем знать на будущее, — Абия смахнула с лицо слезы, которые от напряжения против ее воли катились градом.

— Нет, самим так делать нельзя, — Джин покачала головой, — это опасно. Во-первых, можно передержать раскаленный нож, и тогда болевой шок может убить человека. Сердце банально не выдержит. Во-вторых, если нож недостаточно нагреть, то можно занести еще большую инфекцию. Подобную процедуру должен осуществлять человек, у которого есть опыт. Вообще мы ведем речь об исключительных мерах, — она взяла морковный компресс и, аккуратно наложив на ногу девочки, начала делать повязку.

— Вот, вы видите, как я действую, — она обернулась к Абии. — Все последовательно. Сначала промываю рану сосновым настоем, использующимся как антисептик. Потом накладываю компресс и забинтовываю, но бинтовать надо не очень сильно. Надо, чтобы воздух попадал внутрь, и рана не мокла. Потом, когда гной выйдет, появится грануляционная пленка. Ее вообще лучше держать открытой, быстрее заживет. Впрочем, необходимо следить, чтобы не было новых повреждений и не попала грязь. Иначе снова начнется нагноение.

— Вас точно послал нам Аллах, — Абия в восторге наклонилась и поцеловала руку Джин.

— Не надо. Так сделал бы любой знающий человек на моем месте, — смутилась молодая женщина.

— Да вот любой не сделал, — мрачно заметил Ахмет. — Никто ничего ей в больнице не сделал. Приезжайте в другой раз, сказали, а кого волнуют страдания и возможная смерть ребенка? — он ожесточенно махнул рукой. — Такая страна. Я хоть на демонстрации не хожу, некогда мне, работать надо, но если б вон этих прогнали, — он показал на портреты Асадов, — то я бы не возражал. Мы могли вступить в какую-то другую жизнь, не такую лживую. Послушаешь их по приемнику, все-то у них хорошо и справедливо, а как сунешься куда со своей бедой, так нигде тебя не ждут.

Девочка пошевелилась на постели и вдруг открыла глаза. Джин наклонилась над ней.

— Я доктор, — сказала она негромко, — здравствуй. Глаза у тебя хорошие, — улыбнулась молодая женщина, — красивые, как две вишенки, и совсем здоровые.

— Где мама? — произнесла девочка чуть слышно.

— Я тут, тут, радость моя. Как ты чувствуешь себя, птичка моя? Ножка болит? — Абия бросилась к ней, присела на край постели, взяла тонкую детскую ручку в свою.

— Нет, не болит, теперь не болит. Только щиплет немного, — покачала Исма головой.

— Сожженная кожа по краям скоро сойдет, и нога очистится. Уже утром ты и этого чувствовать не будешь, — успокаивающе погладила Джин ее по голове.

— Головка не болит? Не тошнит тебя? — продолжала тревожно спрашивать мать.

— Нет, не болит. Я есть хочу, мама, — ответила Исма.

— Есть? — Абия растерянно взглянула на Джин.

— Много есть нельзя. Сейчас надо попить ежевичного отвара, как и перед операцией. Съесть можно несколько кусочков вареного мяса, не больше. Сейчас нужен белок, для заживления раны, — ответила та.

— У нас нет мяса. Последний раз ели три дня назад, а сейчас и купить не на что. Я же сказала, только бобы и еще морковь с огорода, — Абия грустно развела руками.

— Тогда натрите моркови и дайте с маслом, а еще желательно кусочек хлеба. Пока хватит, но мясо надо бы купить. Оно очень полезно при заживлении, — разрешила Джин.

— Утром пойду к Омару и возьму деньги в долг. Ничего, отгорбачусь на его поле, отработаю ему. Раз надо, значит, надо, — решил Ахмет.

— Подожди, — остановила его Абия, — может, еще Снежана что-то завтра привезет, так поменяем у него. Вот тот халат из тафты, который она мне в прошлый раз привозила, попробуем его поменять? Сейчас я морковки потру! — воскликнула Абия и бросилась на террасу.