Три дня в Сирии - [23]

— Не знаю, — произнесла Джин, смотря ему прямо в глаза. — Я не знаю, — повторила она, понизив голос. — Вполне может статься, навсегда. Если мне удастся зацепиться в Сирии, то мой долг — остаться там и работать. На это уйдут месяцы, а может быть, и годы. Ты не обязан меня ждать.

Телефон замигал синими огоньками, демонстрируя доставку сообщения. Джин повернулась и взяла трубку со стола.

— Это от Светланы, — сказала она, посмотрев на номер. — «Фотка понравилась, — прочитала она текст. — Одобрено. Ждут. До завтра». Ну, вот и решилось, — медленно сказала Джин, удаляя сообщение и кладя трубку на стол. — Завтра ночью я уже буду там. Ты не обязан меня ждать. Даже не обещай мне, ведь это тот случай, когда разведчик уходит, чтобы выжить, — тихо заметила она, обняв Алекса за шею. — Забыть о себе, перестать быть собой. Сейчас все не так, как в Иране, когда я была связана с миссией Красного Креста и в любом случае должна была вернуться вместе с ней в Швейцарию. Здесь я буду на полном нелегальном положении. Мне надо вживаться, и чем дольше я продержусь, тем лучше. Не жди меня, забудь, — прошептала Джин. Она не хотела этого, но на глаза навернулись слезы.

— Кого мне еще ждать? Мне больше некого ждать и любить. Ты у меня одна, — произнес Алекс, тесно прижимая молодую женщину к себе. — Я дам тебе свой адрес в Тель-Авиве и ключ от моей квартиры. Он будет лежать на полке под почтовым ящиком. У нас часто так делают, когда не хотят таскать ключ с собой или боятся потерять. Никто его не стащит. В Израиле нет воров. Любимая, это — твой дом, когда бы ты ни вернулась назад. Пусть даже через годы. Я так решил.

— Я даже не знаю. Я попрошу Дэвида сообщать тебе информацию обо мне. Подобные сведения будут получать мои мама и отец. Если весь этот план вообще удастся, — медленно произнесла Джин, растерянно опустив голову.

— Это однозначно облегчило бы мне ожидание. Неизвестность всегда пугает, — вздохнул Красовский, с нежностью целуя ее в висок.

— Я прошу тебя, позаботься о Светлане. Сделай все, как я ей обещала, — попросила Джин.

— Не волнуйся. Пока я здесь, ей ничего не угрожает. В дальнейшем мы с Эхудом позаботимся о ее трудоустройстве в Тель-Авиве, — ответил Алекс.

* * *

Тропинка начиналась у небольшого горного озера, поросшего тростником и ежевикой, и сразу круто поднималась вверх. По одной стороне ее густо росли молодые сосенки с красновато-бурыми ветвями и длинными, пышными метелками хвои на оконечностях. По другой — поднималась покрытая серебристым мхом каменная стена.

— Ой, скользко тут, — испуганно сказала Светлана, поставив ногу на камень и пошатнувшись. Она схватила Алекса за руку. — Вы взяли фонари-то? Как мы еще змей сможем увидеть?

— Фонари взяли, но зажигать не будем. Сейчас и так довольно светло, — ответил он вполголоса.

Ночь действительно выдалась необыкновенно ясной. Полная луна висела над краем горы беловато-желтым неподвижным кругом, а небо вокруг казалось не темно-синим, как обычно, а прозрачно-зеленоватым.

— Верно, ни одной звездочки не видать, — бормотала Светлана, вскинув голову.

— Холод для змей — главный враг, — заметил Алекс. — На холодном камне змеи вялые, пугливые, быстро уползают. Тело у них не разогревается, поэтому нападать они не будут. Ну а если попадется какая, у нас есть вот это. Попугаем на славу, — решительно заявил Красовский, демонстрируя заранее приготовленную толстую палку.

— Да, хоть они и неразогретые, как вы говорите, а от встречи такой приятного мало, — испуганно произнесла Светлана, поеживаясь. Правда, когда Снежанка бежала, жара стояла днем, да и ночью не очень остывало. Помню, от камней даже через сандалии жар шел. Вот они и сновали тут с камня на камень. Я думала, честно говоря, вообще ног домой не донесу. Главное, на обратном пути змеи постоянно мне попадались. Уж как там Снежанка шла, не знаю. Они ведь и с той стороны ползают, и с этой.

— На этот раз все будет не так страшно, — сказал Алекс, успокаивающе улыбаясь. — Во всяком случае, для вас, Светлана. Я пойду первым наверх, а обратно мы тоже вместе будем спускаться. Я умею справляться со змеями, даже если они действительно попадутся. Я полагаю, в такую холодную ночь они больше сидят по укрытиям и греют потомство. Сразу договоримся идти строго за мной, причем желательно медленно, не делая никаких резких движений, — сосредоточенно обратился он к Джин. Женщина молча стояла перед тропинкой, глядя наверх. — Змеи очень чутко реагируют на малейшие вибрации и начинают беспокоиться. Если идти неторопливо и не беспокоить их, то можно вообще избежать неприятностей. Ни в коем случае не кричать, — проговорил Красовский, обращаясь персонально к Светлане. — Змеи глухи, но сирийские пограничники явно лучше слышат. О них тоже надо помнить.

— Да, о пограничниках я забыла, — сказала Светлана, морщась, словно ей напомнили о чем-то очень неприятном.

— Змеи пострашнее будут, — усмехнулся Алекс. — Ну, пошли? — спросил мужчина, подойдя к Джин.

— Пошли, — кивнула она и отступила на шаг, пропуская Красовского вперед.

Идти было трудно. Тропинка обледенела, и даже многослойная, оснащенная протектором подошва кроссовок скользила на камнях. Они поднялись, наверное, метров на пятьдесят, когда Светлана, замыкавшая группу, вдруг сдавленно охнула. Джин в страхе повернулась и тоже чуть не вскрикнула. Прямо перед Светланой с нижней ветки раскидистой алеппской сосны свисала длинная толстая змея. Зацепившись хвостом за ветку, она чуть заметно покачивалась. Серебристые зигзаги на теле змеи сверкали в лунном свете.