Три дня одной весны - [172]

— Тогда слушай. Завтра, часиков в десять, я заеду за тобой. Ты все на той же частной квартире? Вот черт, память совсем дырявая стала. Не помню адреса.

— Бинокорон, двенадцать…

— Боюсь, что не найду. Уж лучше ты подходи к Молодежному театру. В десять. Если задержусь, немного подожди. Я обязательно буду. Машина — дело такое, никогда точно не рассчитаешь.

2

Хамид нажал на тормоз и, круто вывернув руль, прижал «Москвич» к обочине. Эрадж выбросил погасший окурок в окно, обернулся и увидел торопливо семенящего к машине худого старика. За спиной у него болтался мешок. Ветер развевал полы короткого летнего халата, и он на ходу придерживал их рукой. Рядом с машиной стоял запыленный километровый столб со смутно различимой цифрой «девяносто шесть».

«Еще двести километров», — подумал Эрадж и вопросительно посмотрел на Хамида. Тот кивнул в сторону старика и ухмыльнулся.

— Бензин в один конец он нам оплатит.

Старик ухватился за ручку дверцы и, тяжело дыша, прохрипел:

— Доброго пути, сынок! Далеко ли едете?

Хамид, не поворачивая головы и лениво растягивая слова, спросил:

— Вам куда нужно?

— Мне до селения Мисгарон, сынок.

— А где этот ваш Мисгарон?

— Не знаете? — откровенно удивился старик.

— Столица, что ли, — знать! — скривил губы Хамид.

— Это недалеко, час езды. Все прямо, прямо, а там я покажу.

— Ладно, садитесь. Довезу уж…

— Дай бог тебе счастья, сынок.

Старик торопливо открыл заднюю дверцу и неловка влез в машину, с трудом втискивая мешок.

— Мешок на колени возьмите. Обивка новая — испачкаете.

Хамид говорил громко и раздражительно.

— Хорошо, сынок, хорошо. Я осторожно, не испачкаю.

Машина дрогнула и тронулась с места.

Пораженный Эрадж невольно повторил про себя: «Обивку испачкаете… За бензин заплатит…» Он украдкой посмотрел на старика. Тот задумчиво глядел в окно — на хлопковые поля и плотные гряды желто-серых холмов. Его обожженное солнцем лицо и шея были совершенно красными. Густые седые брови, низко нависшие над ясными глазами, казались серебряными. Черный опрятный мешок из грубой домотканой материи ровно лежал на коленях.

«Бензин нам оплатит», — зябко поежился Эрадж и закрыл глаза, безотчетно прислушиваясь к шипящему говору шин.

…К Молодежному театру он пришел ровно в десять. Хамида еще не было. Эрадж потоптался у входа и, беспокойно оглядываясь, пошел к газетному киоску. Купил несколько газет, вернулся назад, сел на скамейку и торопливо пролистал их.

Хамид не появлялся. Эрадж взглянул на часы: двадцать минут одиннадцатого. Поднялся, походил взад-вперед, вглядываясь в глубину улицы. Несмотря на субботний день, машин было много. Проезжали и красные «Москвичи», но ни один из них не останавливался и не сворачивал к театру.

«Может, часы спешат?» — подумал Эрадж и на всякий случай спросил время у прохожих. Но нет, часы шли точно.

Эрадж снова сел на скамейку, развернул газету. Взгляд скользил по заголовкам, и он невольно повторял их про себя: «Вахта металлургов», «Слово красно делом», «Меньше слов — больше дела». Вот именно, больше дела — меньше слов. Если Хамид обманул его, то найдет причину для оправдания. А может, что-нибудь случилось? Но что бы ни случилось — все ужасно плохо. Теперь даже на автобусе не уехать. Поздно. Что же делать? Ловить попутку? В субботу днем? Если машины и пойдут, то только вечером…

Около двенадцати Эрадж решительно поднялся, чтобы уйти. В это время из-за поворота выскочил красный «Москвич» и, оглушительно сигналя, остановился рядом с Эраджем. Хамид вышел из машины и, протягивая Эраджу руку, затараторил:

— Извини, друг, не хотел. Неожиданное дельце подвернулось. Никак не мог.

— Ничего… — У Эраджа отлегло от сердца. — Я боялся, ты совсем не приедешь.

— Как можно! — засмеялся Хамид. — Я тебе все объясню. Понимаешь, тоскливо мне что-то вчера стало. Вышел я погулять. Думаю, может, встречу кого-нибудь, кто развеет грусть-печаль. И что ты думаешь? Счастье, как всегда, улыбнулось мне. Не прошло и получаса, как я подцепил такую девочку! Тебе, наверное, такие и не снились.

Хамид говорил совершенно серьезно, только в глубине его маленьких, острых, как буравчики, глаз горели веселые огоньки.

— Потому и проспал?

— Какой там сон! Я и глаз не сомкнул. Утром погрузил ее в свою арбу и отвез, довольную и счастливую, домой. Она к себе пригласила, кофе угостила. Путь, говорит, далекий у тебя. Не усни за рулем. В таких случаях, дорогой, не отказываются. Нужно быть мужчиной. Сердце женщины — вещь хрупкая. С ним нужно обращаться осторожно. Женщины, брат, только щедрым и смелым покоряются. — Он потрепал Эраджа по плечу и потянул за локоть. — Ладно, поехали. Сейчас самая жара начнется. Ну не дуйся. И ты бы на моем месте так же поступил. Для хорошей женщины ничего не жалко. Что, неправда?

— Не знаю. Только мне еще не приходилось ни мужчин, ни женщин обманывать.

— Ну, значит, все впереди, — засмеялся Хамид. — Ты же не ангел. Или я ошибаюсь?

Эрадж промолчал.

— Не хочешь отвечать или я ошибаюсь? — повторил Хамид.

— Может, и не ошибаешься, — тихо сказал Эрадж.

Они сели в машину.

— Бензина мало. Надо по дороге заправиться, — неизвестно чему улыбнулся Хамид.

При выезде из города остановились у бензоколонки. Хамид долго и несколько суетливо рылся в карманах. Потом повернулся к Эраджу: