Три дня одной весны - [167]

— Да, было дело, — ответил тракторист Туран. — А из района он уехал в сороковом году.

— В Душанбе уехал?

— Да-а… Почти восемь лет работал Олимов в нашем районе. В те годы вы были председателем. Помните, наверное, покойный самого себя не жалел, все отдавал работе.

— Покойный, говорите, разве он умер?

— Да, в прошлом году…

— Э-эх, жаль… Большим человеком он был, как считаете?

— Так и считаю, — ответил Туран. — Скромный был человек, всех понимал.

— Не огорчайтесь, сосед, таков этот мир, нет в нем справедливости.

Старик замолчал. Молчал и тракторист Туран.

Вахид сидел опустив голову.

Тихо было в комнате. Тишину нарушало только затрудненное дыхание старика.

— Я всегда опасался этого Олимова, — еле слышным голосом сказал он. — Мы с ним не ладили… Однако покойный был хорошим человеком. Вы с ним познакомились, если не ошибаюсь, в тридцать третьем, когда перегоняли трактор из Дахбеда?

— Да, тогда, — ответил тракторист Туран и вспомнил, как в один из зимних дней, рано утром, сев на попутную подводу, он поехал в Дахбед. Стоял холод, ветер пронизывал до костей; мелкий снег сек лицо. Гривы и хвосты у коней обрастали сосульками.

К концу дня Туран добрался до места. Оформив в какой-то конторе документы на трактор, он посидел там около железной печки, немного согрелся, съел пол-лепешки, что припас с собой, запил кружкой кипятка, а вторую половину лепешки снова завернул в платок и завязал на поясе под чекменем. Потом принял трактор, стоящий на открытой площадке у станции, и отправился на нем домой.

Осторожно вел он трактор по заваленной снегом дороге. Радости его не было предела. Теперь на этой мощной машине он будет пахать землю. За день, самое меньшее, сумеет за десять пар волов наработать…

Так он проехал почти четверть пути, как вдруг увидел грузовую машину, застрявшую задними колесами в яме. Около машины стояли двое. В кузове из-под краев брезента виднелся домашний скарб.

Туран остановил трактор, подошел к машине.

— Что случилось? — спросил он человека в замасленной телогрейке, по-видимому шофера.

— Да вот застряли. Час уже без толку бьемся, — ответил вместо шофера его спутник, высокий мужчина в кожаном пальто.

— Сейчас вытащим, — засмеялся Туран.

— Вот спасибо. Мы так обрадовались, увидев вас, — тоже улыбнулся мужчина.

В кабине Туран заметил женщину с ребенком. Сколько бы еще проторчали они здесь в такой холод!

— Семья? — спросил он у мужчины в кожаном пальто.

— Да.

— Ну, тогда уж обязательно вытащим.

Туран привязал к трактору трос, шофер залез в кабину и завел мотор. А Туран, прошептав: «О Али!» тронул с места. Машина дрогнула и выползла из ямы.

Мужчина подбежал к Турану и, расспросив, кто он и откуда, сказал приветливо:

— Надеюсь, еще увидимся. Я обязательно вас найду. — Потом повернул назад, проворно залез в кузов и поднял воротник пальто.

Грузовик обогнал трактор. Мужчина долго махал Турану рукой.

Месяца через два, однажды вечером, к нему неожиданно вместе с Назаром пришел этот человек в кожаном пальто.

— Если помните, я обещал разыскать вас. Вот и нашел, — сказал он, крепко пожимая его руку.

— Добро пожаловать! — Туран повел их в дом.

Он издавна недолюбливал Назара и, хотя его присутствие было не очень приятно, виду не подал и велел накрывать дастархан. Гость оказался добрым человеком и хорошим собеседником. В тот вечер Туран узнал, что это новый секретарь райкома.

Вот так и получилось, что тракторист Туран и секретарь райкома постепенно стали близкими друзьями.

А тот странный случай, когда тракторист от стыда готов был сквозь землю провалиться, произошел в доме Турана летом, примерно за месяц до назначения Олимова на работу в Душанбе. Тогда Олимов задержался по делам в селении и, поскольку было поздно, заночевал у Турана во дворе на деревянном топчане. Туран проснулся рано и косил на приусадебном участке клевер. Вдруг Олимов прямо с постели тихо позвал его. Отложив косу в сторону, Туран подошел к другу.

— Моей одежды нет на месте, — сказал Олимов.

— Что?!

— Не вижу…

— Вы шутите?

Олимов усмехнулся:

— Посмотрите сами…

Туран обошел вокруг топчана и, не обнаружив одежды, обомлел. Ему казалось, что земля уходит из-под ног. Он побледнел, присел на край постели.

— Господи! — прошептал Туран и вдруг вскочил с места. — Может, кто-то из домашних отнес на всякий случай в комнату…

Он поспешил в дом и вернулся с пустыми руками.

— Не огорчайтесь, — сказал Олимов. — Вы-то в чем виноваты? Сдается, это дело рук какого-то негодяя. Наверное, рассчитывал испортить наши добрые отношения. А ладно, черт с ним! Кто бы он ни был, зря старался.

— Да покарает его гнев божий, — тихо сказал Туран.

Внешне он оставался спокойным, но на самом деле был оскорблен до глубины души.

Олимов, видно, понял его состояние и только махнул рукой:

— Бог с ней, с одеждой, не терзайтесь. Стоит ли так расстраиваться? Напротив, радуйтесь, что, оказывается, есть человек, который вас ненавидит, и вы знаете об этом.

Туран не понял смысла его последних слов, но тон друга немного успокоил.

— Документов в карманах не было?

— Не было, — ответил Олимов. — Не было. Принесите-ка мне лучше какой-нибудь халат, пора подниматься.