Три дня одной весны - [14]

Сообщив это, дедушка покачал головой. Что делать! Но важно сохранять мужество даже в самых тяжких поражениях и бедах. И хотя ненавистные пришельцы захватили и долину Гардон, и другие земли этого края, нашлись отважные мужчины, которые, не желая покоряться поработителям, взяли своих жен и детей и со словами: «Мы еще вернемся» — ушли в горы. Там, высоко в горах, они отыскали недоступные для врага сорок убежищ и каждую ночь разжигали возле них костры, сообщая оставшимся в долине землякам, что живы и готовятся отомстить.

Тут дедушка закашлялся и ненадолго умолк. Затем продолжал:

«Люди долины прекрасно понимали, о чем говорят эти сорок костров. Присоединяйтесь к нам, звали они; не покоряйтесь врагам, потому что близок день свободы!»

Мурод встрепенулся:

«Дедушка! А разве у костра есть язык?»

«В этом древнем мире, ягненочек, — улыбнувшись, отвечал дед, — каждый камень, каждое дерево и каждый цветок — все имеет язык».

Наверное, какие-то думы неотвязно завладели дедушкой и отвлекли его от рассказа — опустив голову, он замолчал. Хор сверчков вел свое отрывистое звонкое пение из посевов клевера и междурядий виноградника; гулко ударялись о землю срывавшиеся с веток спелые яблоки. Собачий вой нарушил вдруг эти благостные вечерние звуки, и Мурод, испугавшись его, теснее прижался к деду. Тот обнял его. Через секунду-другую из-за холма Посбон вышла луна и залила светом весь двор. Теперь не так ярко светились в горах огоньки.

«Дедушка!» — позвал Мурод, глядя в осыпанное звездами небо и чувствуя, что у него слегка кружится голова.

«Да, душа моя!»

«А что потом?»

Старик словно ждал этого вопроса.

«С тех пор, мой дружочек, эта гора называется Чилчарог».

«А враги?.. Они ушли?»

«Враги сами не уходят, — сказал дедушка. — Год или даже два и здесь, в долине, и там, в горах, где по ночам загорались костры, люди ковали мечи и копья, копили силы для решающей битвы. И как неудержимый сель, обрушились они однажды на головы врагов. Семь дней и семь ночей длился бой, мой ягненочек, жестокий и страшный бой. Вконец обессилев, враг с позором бежал, даже не предав земле своих мертвых. Вновь свободно вздохнули таджики. И с тех самых пор на этой высокой горе, которую народ назвал Чилчарог[12], живут люди такие же, как ты и я… Словно они навсегда остались зоркими и бдительными стражами долины Гардон».

Завершил свой рассказ дедушка — окончил его и Мурод. Быстро шли кони, и молча ехали пятеро всадников, размышляя, должно быть, над историей о горе Чилчарог, а также о том, что во все времена дорогой ценой добывается свобода.

— Такая вот легенда, — промолвил наконец Мурод.

— Я удивлен! — горячо воскликнул Саид, до сих пор не проронивший ни слова.

— Чему? — спросил его Анвар.

— Ответьте мне, почему человек не устает проливать кровь? Почему люди не живут друг с другом как братья и сестры?

— Да потому, что алчность мутит разум, слепит глаза, — проговорил Мурод. — Потому, что есть еще много людей, которые считают: мы имеем право угнетать других.

— Верно, — кивнул Анвар. — Люди равны, и у каждого есть право на счастье, но басмачи думают иначе.

— Пусть сны свои воде расскажут, — подал голос ехавший позади всех Санджар, мужчина лет тридцати, одетый в мелкостеганый черный халат.

Миновав поворот, теперь они поднимались в гору, под скалами, как бы вырубленными мощными ударами топора. По расчетам Анвара, через полчаса должно было показаться село, расположенное посреди ущелья, на довольно широкой равнине. Все вокруг было спокойно — но, как ни странно, это спокойствие все больше и больше тревожило его. Если в самом деле сунулись в эти края басмачи, то где же они сейчас?! Где скрываются? Какими тайными тропами крадутся? Что замышляют? И может быть, именно в это самое время уже напали на безвинных людей и жестоко их мучают?

— Быстрее, друзья! — едва сдерживая волнение, вымолвил он.

Кони пошли резвее, и громче зацокали их копыта. В этом месте вода Кофруна прямо-таки кипела, словно негодуя на стиснувшие ее скалы. С яростной силой поднимала она со дна камни, сталкивала их друг с другом, и сильный резкий звук прорывался тогда сквозь немолчный шум реки. Натянув поводья, испуганно косились на бурную мутную воду и вздрагивали кони. Одинокий орел парил над ближайшей вершиной. То опускаясь вниз, то одним движением прямых мощных крыльев взмывая в небеса и становясь в бездонной высоте едва заметным камешком, он полновластно царил над миром заснеженных скал, глубоких ущелий и стремительных рек. Далеко впереди собирались тучи и наливались грозовой лиловой чернотой. И хотя беззаботно и ярко светило солнце, все ощутимей пахло дождем.

5

Едва забрезжил рассвет, волчица вышла из пещеры.

Три голодных волчонка остались в логове, и она мечтала об удачной охоте. Хотя бы несколько сурков ей попались… Она словно бы почувствовала на языке живительный вкус мяса, свежий запах крови и сглотнула слюну.

Четыре дня не было во рту ни крошки — ни у нее, ни у детенышей. Но не о себе была главная ее забота — о волчатах, которых, оставшись теперь одна, она должна вырастить. О, скорей бы они повзрослели! Скорей бы стали такими же бесстрашными и сильными, каким был их отец! Чтобы можно было бок о бок с ними отправиться в ночной набег, одним сильным прыжком сбить глупую корову, в худшем случае… козу, растерзать ее и, опьянев от сладкого запаха крови, плотно набить утробу. И чтобы не было от них ни днем ни ночью покоя людям, живущим в этом дивном ущелье; и при мысли о беспощадной стае овладевала бы ими дрожь. И конечно же, мстили бы пастухам, пулей которых сражен наповал за этими высокими горами отец ее детей.