Третья молодость - [41]

Первый вариант знаков имел свои специфические черты: как бы действовал, но лишь в некоторые часы и дни, или касался только определенных машин, а другие могли его не учитывать, и никакого пояснения – что, кто, когда... Ни за какие блага мира человеку не догадаться, не нарушает ли он случайно все правила движения. Подученная Мареком, я перестала обращать на них внимание, но моя психика водителя не желала с этим мириться.

Бензин мы покупали исключительно желтый, высокооктановый, потому как на первом сорте голубого клапана стучали так, что грохот стоял. Желтый бензин приобретался по талонам, талоны продавались в самых неожиданных местах, по возможности не имеющих к бензину и машинам никакого отношения. Рекорд поставил рыбный магазин. Зачем понадобились талоны вообще, понять нельзя, ведь в бензине могли купаться, а расточали его с небрежностью, достойной удивления. Стоит хмырь со шлангом, наполняет бак, глазеет по сторонам и льет бензин на землю – такие сцены я наблюдала десятки раз. Сдается мне, талонами здесь оперировали тоже в рамках общегосударственной заботы о человеке...

Заправочные станции с желтым бензином находились друг от друга на расстоянии приблизительно в пятьсот километров, и нашей первой покупкой оказались канистры. Со времен русского путешествия я всегда возила с собой канистру с бензином.

В Киеве мы, естественно, знакомились с достопримечательностями – благодаря Елене, без очередей, зато исключительно лишь с верхними частями всех памятников: плотная толпа заслоняла обзор на высоте человеческого роста. Не сетую, верх тоже весьма впечатлял. Между двумя туристическими объектами мы поинтересовались, что находится в неброском сером трехэтажном здании рядом с могилой Мазепы.

– Здесь музей. Не знаю, заинтересует ли вас музей народных ремесел.

Нас заинтересовало. Мы зашли. В мгновение ока я обалдела и перестала что-либо соображать. Вышибли меня оттуда самой последней, да и то по углам пришлось искать – мне ужасно хотелось спрятаться и остаться на ночь, чтобы спокойно, со смаком, в полном упоении все рассмотреть, может быть, даже кое-что срисовать. Фотоаппарат мы с собой не взяли, а каталоги не продавались.

Керамика и дерево – так себе, а вот вышивка и ткани!.. В хронологическом порядке, с шестнадцатого века и до современности, висели и лежали рукоделья полтавские, молдавские, русские, украинские, белорусские, гуцульские – неистовство и оргия цветов и красок!.. Словами не передать, эти шедевры надо видеть. Побывав в том музее, я сама начала вышивать и заразила мать, вспомнившую увлечение молодости.

В здании музея на двух этажах кроме нас бродило человек шесть...

Культура культурой, а хлопоты с едой возникли быстро. Елена работала, да и не в обедах видела смысл жизни, а мы не собирались сидеть у нее на шее. В принципе обеспечивали себя сами. Рестораны, правда, отпадали – из-за беготни по городу не хватало времени, но были продуктовые магазины, где покупки делал Марек, потому что я скоро взбунтовалась.

Что же касается предприятий общепита, то все, начиная от придорожной закусочной и кончая элегантным гостиничным рестораном, отличалось двумя идентичными чертами. Официанта приходилось ждать втрое дольше, чем у нас в период крайних перегибов, а подаваемое мясо упорно требовало предварительной проверки на собаке. На выбор оставались пельмени и блины... Но каждый раз три часа на обед – бессмысленная трата времени, и мы отказались от общепита.

Продуктовые же магазины доставляли упоительные ощущения. Воняли сверхъестественно. Я курила, остроту обоняния потеряла уже давно, и все-таки меня едва не выворачивало наизнанку. И не только в самом магазине. Даже проходя мимо, приходилось задерживать дыхание, ибо чарующий аромат клубами вырывался из дверей. Непонятно, как это выдерживал столь впечатлительный на запахи Марек. Похоже, он обретал силы благодаря любви к самому строю: он не только входил в эти храмы желудка, но и задерживался там, требуя, чтобы продукты завернули. Не берусь судить, за кого его принимали, однако он довел продавщиц до того, что, увидев его, они панически вытаскивали из-под прилавка припасенные бумажки. Местное народонаселение столь глупых требований не предъявляло. Я с интересом наблюдала, как девушка, купив в магазине черешню, распихивала ягоды по карманам, а какой-то тип размахивал двумя цыплятами, которых нес за лапы. А еще у одного хмыря вывалилось из рук кило боченочных селедок, завернутых в обрывок макулатуры размером, честно и без преувеличений, с тетрадную страничку. И что за напасть такая, почему этот строй не любит упаковывать продукты?..

А между прочим, там великолепный хлеб и рыбные консервы, я таких нигде, кроме Советского Союза, не ела. Скумбрия в масле – поэзия!.. Хороший сыр и сласти. Перед отъездом из Киева мы вознамерились организовать ужин у Елены. Долго искали что-нибудь эстетичное и к тому же съедобное. В результате ужин состоял из двух тортов и сухого вина.

Фрукты появились по дороге в Крым, расскажу об этом позже. А пока что началась эпопея с уборными.

Первую потрясающую уборную я обнаружила в киевском зоопарке. Как известно, чем выше культура и гуманнее народ, тем лучше отношение к животным. Если следовать этой максиме, Киеву пришлось бы вообще отказать в гуманности, а посему оставлю тему в стороне и ограничусь сугубо санитарными заведениями.