Третья линия - [9]

Шрифт
Интервал

— Это не самый лучший твой монолог. И не самая лучшая твоя шутка, — сказал он.

— Я убийственно серьезна, милый.

Она поежилась и плотнее укуталась в плед. Ветер, не унимавшийся весь день, под вечер начал стихать, но теперь он дул с моря, неся с собой холод и сырость.

— Зябко. — Он поежился. — Пойдем в дом?

— Иди. Я еще посижу.

Она подняла с мокрого песка термос. Стряхнула налипшие песчинки, отвинтила крышку и налила в нее немного чая с ромом.

— Это место просто создано для убийства. Но не для какого-нибудь банального убийства с ограблением или ради наследства. Этот берег требует убийства из благородных побуждений. Тут должна разыграться настоящая драма. Как же я была неправа, когда ругала эти камни.

— Может, хватит? Ты же знаешь, я терпеть не могу патетику. Не надо вести себя как дурочки из женских романов.


— Облонский, ты невыносим. Никогда не воспринимал меня всерьез. Ни разу ты не подумал: «А ведь она говорит дело». Все мои слова для тебя — чепуха. Мои дела для тебя — чепуха. Моя жизнь для тебя — чепуха. И я сама для тебя тоже чепуха. У тебя, дорогой, была чепуховая семейная жизнь.

Несколько секунд она держала крышку и термос в руках, рассеянно глядя на набегавшие волны, а потом выплеснула чай на песок и зашвырнула крышку в море. Следом за ней, кувыркаясь и разбрызгивая в разные стороны остатки чая, полетел термос. Облонский проводил его взглядом.

— Анна приедет завтра… — сказал он.

По интонации было непонятно, вопрос это или утверждение. Фраза повисла в воздухе, но ее тут же подхватил и унес на запад промозглый ветер.

— Гм… — нахмурился Облонский и повторил фразу, внимательно вслушиваясь в звучание слов, как делает человек, изучающий иностранный язык: — Анна приедет завтра. Анна приедет завтра? Анна приедет завтра…

Но каждый раз знак препинания в конце сбегал со своего места, как часовой с поста, и Облонскому не удавалось поймать его. Фраза все так же была лишена окраски, будто кто-то заботливо стирал все интонации, едва слова срывались с губ. Облонский еще несколько раз произнес: «Анна приедет завтра», но это привело лишь к тому, что фраза полностью лишилась смысла, как это часто бывает, когда много раз подряд повторишь какое-нибудь слово.

— Что-то я неважно себя чувствую, — сдался он наконец.

— Удивительно, правда? — не слушая его, спросила Долли.

— Что именно?

— То, что раньше такое простое решение не приходило мне в голову… Скажи, а ты когда-нибудь хотел убить меня?

— Нет.

— Ни разу?

— Нет.

— Даже мысль такая не мелькала?

— Я же сказал: нет! — Облонский хотел встать и уйти, даже положил руки на подлокотники, чтобы вытащить свое грузное тело из шезлонга, но в последний момент передумал и снова откинулся на парусиновую спинку. Шезлонг тонко скрипнул.

— А мне всегда казалось, что, если любишь, обязательно рано или поздно захочешь убить. Мы всегда убиваем то, что любим. Только нужно понимать разницу — не все то, что мы убиваем, мы любим. Но все, что мы любим, — убиваем. Конечно, мы убиваем и то, что ненавидим. Но это не так очевидно. С ненавистью жить проще, чем с любовью.

Несколько минут они молчали, слушая шепот волн. Солнце почти скрылось за горизонтом, высветив багровую дорожку на темно-серой глади воды. Облонский заметил, что с моря на сушу медленно, подобно громадному студенистому моллюску, наползает туман. Между кромкой воды и берегом словно бы выросла прозрачная стена, которая не пускала плотные белесые лоскуты дальше. Но вот прорвался сначала один, потом второй, и вскоре Облонский увидел, что его ноги окутаны клубящимся сырым облаком, которое поднимается все выше. Он посмотрел на жену. Долли сидела, строго глядя прямо перед собой, и, казалось, не замечала ни тумана, ни того, что ветер окончательно затих и море замерло, превратившись в подобие застывшей лавы. Облонскому почудилось, что время замедлило ход и вот-вот остановится совсем, заставив замереть весь мир. Ему пришло в голову, что он не помнит, как вообще оказался на этом берегу. Море, скалы, темнеющие вдалеке, нагромождения камней — все это было ему незнакомо, неведомо. Но в то же время не воспринималось как пейзаж, увиденный впервые. Будто он много раз видел этот берег на фотографии и вот теперь оказался здесь.

— Ты помнишь, как мы приехали сюда? — спросил он. — Я почему-то нет… — Голос прозвучал глухо, будто он говорил в подушку.

Долли безразлично пожала плечами.

— Мне все равно, — сказала она. — Я хочу тебя убить. И странно, что я не сделала этого раньше.

— А туман? Никогда не видел на море такого тумана. — Он провел рукой по мокрому лицу.

— Да, туман… — откуда-то издалека отозвалась Долли. Ее было почти не видно за серой пеленой. — Но это неважно, милый. Вопрос в том, что может скрываться в тумане, а не откуда он вдруг появился.

* * *

Наутро туман не рассеялся. Он был не таким густым, как накануне вечером, но уже в сотне шагов предметы теряли свои очертания, превращаясь в бесформенные тени.

Громада дома на небольшом холме наводила на мысли о китах, выбрасывающихся на берег.

Облонский стоял на берегу и швырял в неправдоподобно спокойное море камешки. Негромкие всплески были единственным звуком, нарушавшим рассветную тишину. Даже волны накатывались на берег с едва различимым шелестом, словно не желая тревожить безмолвие, окутавшее все вокруг мягким толстым одеялом.


Еще от автора Михаил Борисович Юдовский
Кольцо Афродиты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Повелитель Ижоры

Питерскому школьнику Филу – шестнадцать. Он мечтает о том, чтобы создавать компьютерную реальность, но по бедности вынужден трудиться курьером в обычной фирме. И вот однажды один из богатых клиентов просит его отыскать пропавшую дочь. Для Фила это шанс вырваться из ничтожества. Он хватается за него… И фантастика виртуального мира врывается в реал.


Колеса фортуны

Россия, конец 90-х. Петр Раевский, восемнадцати лет от роду, втянут в опасную игру собственным отцом — крутым бизнесменом. Парню предстоит отыскать громадные деньги, которые отец спрятал в одном из приморских городков — прежде чем уехать за границу, скрываясь от мафии.Раевский с друзьями отправляются на поиски. Их ждут опасные приключения, любовь и предательство. Они верят в свою удачу.Но готовы ли они играть до конца?


Воздушный шарик со свинцовым грузом

Сборник рассказов «Воздушный шарик со свинцовым грузом» – это истории любви. Внешняя, обманчивая легкость контрастирует, переплетаясь, с тяжестью, «грузом», который на самом деле оказывается не бременем, а спасением для героя книги. Потому что именно этот «груз», а не иллюзорная беззаботность привязывает его к жизни, к людям. Герой насмешлив, но беззлобен. Он не пытается никого судить, живя скорее по наитию, чем по каким-либо принципам. Но, видимо, инстинктивно чувствует, когда нужно остановиться, чтобы не сделать другому человеку по-настоящему больно.


Приключения Торпа и Турпа

Двое друзей-детективов расследуют дело о таинственном исчезновении крыш всех домов родного города. Крыши из драгоценного металла — алюминия — были предметом гордости и главным городским достоянием. Преступник, похитивший их, невероятно дерзок, так же, как и ловок, ведь ему удалось совершить кражу бесшумно и незаметно. В погоне за преступником, главные герои и их спутники совершат долгое и полное опасностей путешествие, вступят в противоборство с темной колдовской силой и станут свидетелями свершения древнего пророчества.


Пентхаус

Модный московский психоаналитик использует в своей работе нестандартные методы — дозированные пытки и насилие. У Артема Пандорина есть мечта: когда-нибудь бросить работу и вести жизнь свободного художника в пентхаусе на крыше. И еще у него есть любовь — такая большая, что выходит за рамки закона. Все меняется, когда к Артему приходит Самый Главный Пациент в его жизни… а может, и в смерти.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.