Третья истина - [59]

— Да, Виконт, я вам это разрешаю! А вы ДЛЯ МЕНЯ специально их поменяли?

— Кого?

— Ракурс на перспективу?

— Ваше остроумие, mia donna[35], как всегда, покоряет, но обязанности хозяина требуют серьезности, мне с ними не справиться, если вы намерены продолжать в том же духе. — Он взял нож и, пританцовывая, принялся колдовать над тортом, не прекращая при этом развлекать свою гостью разговором:

— Я не осмелился добавить к этому великолепию ни заморских фруктов, ни отечественных ягод. Этот шедевр должен царствовать на столе один! Ваше высочество, какого цвета розу и цукат вы предпочитаете?

— Я предпочитаю, чтобы вы выбрали мне этот цвет сами, — нашлась Лулу.

— О, этот изысканнейший ответ могла дать только настоящая принцесса. Я в затруднении… Моя гостья с таким вкусом одета, обойдясь при этом без услуг фрейлин, м-м? Даже дары подобраны в тон. Боюсь внести диссонанс в эту гармонию. Ну, попробую, белую розу и красный цукат.

— Это то, что я хочу!

— Si, mia bella signorina. Удача, я не смял именно их!

— Берите тоже поскорее, Виконт, — вышла из своей роли Лулу, — я такая голодная, как когда мы ничего не берем на прогулку!

— A voi piace viaggiare, mia bella donna? Вы увлекаетесь путешествиями, моя прекрасная госпожа?

Лулу успела ухватить пару слов и с удовольствием применила: Si, signor! О да, прогулками верхом! — Она не отставала от Виконта ни в расправе над тортом, ни в светской беседе. Ей приходилось только немного нагибаться, отвечая, так как ее собеседник уселся с тарелкой в руках, на одну из ступенек.

— Надеюсь, в приятном обществе?

— Меня сопровождает один… король, он только что вернулся из похода.

— И этот презренный неучтивец регулярно забывает покормить вас завтраком?

— О короле нельзя говорить непочтительно. Вы не представляете, какой он смелый, отважный и мужественный.

— Да, должен признаться, я его и впрямь не представляю. Если бы встретил — не узнал.

Лулу отряхнула крошки и вскочила с места:

— Вот сейчас, смотрите! У него такое лицо, смотрит так гордо и говорит этой… фрейлине: «Мадам, заберите ее и умойте, переоденьте и помажьте чем-нибудь — уже пора, набегалась!» И едет скакать дальше. — Лулу тряхнула головой, откидывая воображаемый чуб. При этом она чеканила слова, величественно расхаживая по ковру.

Виконт уткнулся лицом в согнутый локоть, плечи у него сотрясались. Наконец он поднял голову:

— Ваш король — чудной тип! И позер к тому же. Мне стыдно за него.

— Вы опять! — Лулу слегка топнула ногой. — Он имеет право на все! Он — это он! Ешьте торт!

— В жизни не ел ничего лучше, — сказал Виконт, не глядя на нее, — но, к сожалению, конец хорошего часто приходит, когда его не ждешь. Мы доели это чудесное лакомство до крошки!

Лулу подошла к шелковому морю, посмотреть поближе, как фрегат умудряется удерживаться на застывшей волне и откуда на него падает багровый, словно закатный, луч.

— Но мне хотелось бы отправиться и в морское путешествие. Мне обещали… — Лулу лукаво посмотрела на Виконта. Она знала, что одного упоминания о море достаточно, чтобы он загорелся и говорил долго и с воодушевлением.

Но на беду хитрый замысел был сорван криком тетки, очевидно, звавшей ее уже давно и теперь поминающей по старой привычке ее никчемное французское воспитание.

Лулу огорченно взглянула на Виконта:

— Надо идти?

— Мне жаль, что вы покидаете меня, — понимающе кивнул Шаховской, — но делать нечего, — и, скользнув взглядом по ее одежде, добавил:

— Я провожу, Александрин, идем!

ГЛАВА 11. НЕ ПЛАЧЬ, ДИТЯ, НЕ ПЛАЧЬ НАПРАСНО…

Волшебные события этого лета мало-помалу стали для Лулу неотъемлемой частью жизни. Каждая прогулка, каждый день, сотканный из разговоров, новых впечатлений и надежд были ценны и желанны. Она со своим спутником объездила все притоки Быстрой и считала, что знает окрестности, как свои пять пальцев. На глазах домашних ей приходилось бывать не так уж много и, как ни странно, никто не протестовал… Когда Виконт бывал занят, или его не было дома, — а это случалось нередко, — Лулу не без удовольствия занималась. Могла перекопать весь учебник, чтобы придумать убедительный и естественный вопрос, от объяснений которого не отвертишься… Приятно было помогать девушкам, особенно, Тоне, когда они работали в саду, притаскивать тяжелые охапки цветов, купаться вместе с ними в теплых заводях, играть с быстро превращающимися в настоящих собачек Рексятами… Бедняга Жюль Верн, которому было уготовано главное место в этом ее лете, отступил и появлялся порционно перед сном, вместо колыбельной. Не было дня, чтобы, ложась в постель, она не думала: «А что же завтра? Скорее, скорей!». И если бы не Жюль Верн, пожалуй, думала бы на эту тему до самого утра. Когда Вера начала перебирать и откладывать ее вещи, Лулу демонстративно не обращала на это внимания. Она просто гнала от себя мысли о том, что это могло значить.

Двадцать пятое августа свалилось на нее внезапно. Доминик, видимо, получила какую-то депешу из Ростова и объявила ей за завтраком, что вечером они едут. Лулу, оглушенная новостью, не смогла проглотить больше ни куска и встала из-за стола. Встретив в дверях столовой входившего Виконта, она только горько поглядела на него, кивнула и прошла мимо.