Третий путь цивилизации, или Спасет ли Россия мир? - [11]

В среднем по России выход растительной биомассы с 1 гектара в 2 с лишним раза меньше, чем в Западной Европе и почти в 5 раз - чем в США. Сегодня лишь 5% сельскохозяйственных угодий в России имеют биологическую продуктивность на уровне средней по США. Если в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год, то в России период стойлового содержания 180-212 дней.

Однолошадный крестьянский двор, в среднем, мог заготовить только 300 пудов сена и продуктивного скота держать не мог. А вот, например, в Швейцарии крестьяне даже зимой могли варить сыр. Вот вам еще один источник дополнительного дохода, которого русский крестьянин лишен.

Чтобы протопить всю зиму избу, надо затратить средства, эквивалентные двум месяцам труда — это как минимум. Ведь надо заготовить деревья в лесу, привезти, напилить, нарубить, сложить, и не сколько-нибудь, а кубов двадцать. (Это уже в дровах, значит, переработать леса надо еще больше.) Кстати, при царях власть специально оговаривала выдачу дров для чиновников, начиная с определенного класса. Это был необходимый элемент их содержания, наряду с денежным довольствием и свечами; ведь там, где летом «белые ночи», зимой — «темные дни». А к тому же из-за обширности территории и низкой плотности населения транспортные издержки в цене продукта в России составляли 50%.

Наше хозяйство — семейного типа. Оно не дает излишков, но оптимально для выживания сообщества. А почему же мы приводим Россию в качестве примера в этой книге, посвященной экологическим проблемам? А потому, что для решения этих проблем очень скоро большинству народов придется брать нас за образец. Русская модель культуры выживания, направленной на интересы общества и природы, неизбежно придет на смену западной модели потребления, ориентированной на интересы личности и прибыль.

Традиционное (естественное) общество, в отличие от гражданского общества, крепко общением и преемственностью.

Разум и воля помогают людям вести общие дела. Чем больше возникает различных связей между людьми и другими субъектами хозяйствования, и чем больше они получают власти над волей соединяемых ими людей, тем общество прочнее. Со временем эти связи превращаются в нравы и обычаи, и даже записываются как юридические законы, ради соблюдения которых образовываются государства.

Но важно общение не только между отдельными лицами, но и между поколениями. Это и есть историческая преемственность, когда достояние одного поколения, материальное и духовное, передается другому. Средствами такой передачи является наследование и воспитание,

а время закрепляет наследуемые от отцов и дедов заветы и блага в наследственные свойства и наклонности потомков.

Это — культура.

Сегодня нам говорят, что «невидимая рука рынка» решает все проблемы. Нет, всех проблем рынок не решает. И прежде всего потому, что рынок лишь часть экономики, а экономика осуществляется в рамках культуры. Если рынок начинает преобладать над всем остальным, нация становится нежизнеспособной. И это легко понять, если осознать, что у культуры и рынка разные цели. Культура нацелена на выживание сообщества и личности. Рынок — на получение максимально возможной прибыли. А это, как уже отмечено, возможно лишь при всё ускоряющемся прожигании природных ресурсов, что ведет к деградации природы и вымиранию всего человечества.

Сегодня нет увязки между школьным образованием и особенностями не только дальнейшей, но и современной жизни человека. Образование оторвалось и от этнической и географической составляющей, и от исторической взаимосвязи поколений друг с другом.

В последние годы идеологи образования и в России тоже перевели школу на изучение вопросов, прежде всего связанных с адаптацией личности к экономическим реальностям общества. Такой подход закрывает возможность осознания подрастающим поколением своего единства с народом, имеющим прошлое и будущее. Исчезло из задач школы формирование общего императива в мировоззрении, положительного духовного мироощущения.

То же самое и в отношении природы вообще. Замена чувства Родины во всем ее природном и народном величии на абстрактно-глобальные экологические знания «о загрязнении среды», оторванные от конкретного места жизни, разрушает у юношества понимание природы как целостного комплекса, подобного живому организму, да и просто не позволяет задуматься об этом.

Практически прекращено «врастание» человека в реальную жизнь сообществ людей, как формы существования биологического вида на конкретной планете, Земле.

Детей обучают существованию в усредненном, можно сказать — виртуальном мире, «свободном» от законов природы. Складывавшаяся веками общественная нравственность и личная этика человека отброшены ради мифов рыночной эпохи типа «прав свободной личности», «идеологии открытого общества», «демократии», «всемирной справедливости». Попытка растянуть эти мифы на всё человечество привела только к тому, что если в 60-е годы XX столетия уровень жизни людей бедных и богатых стран различался в 20 раз, то сегодня — в 70 раз, и ускорилась деградация природы.

Всегда в периоды изменений общество обращалось к истории своего края. Люди ищут опору в краеведческих знаниях, в лучших традициях прошлого, в своей природе, в том, что устоялось, что не искажено, — короче, в том, что имеет ценность для десятков поколений людей. Поэтому именно школьное краеведение можно предложить в качестве того рычага, который позволит вернуться к осознанию человеком себя, как части природного комплекса во всей его сложности, где социально-экономические категории естественно укладываются в рамки законов естественных наук.