Третий номер - [2]

Теперь на грузовой склад. Коммерческий, как именуется он официально. А всей коммерции — ящичная карусель, дынно-помидорная композиция. Хотя здесь, по правде говоря, всего навалом. Сказочность товарного двора… Так! Вот и мой груз. Уже на машине.

Бригадир, дуб здоровый, лицо черное, грек, наверное. Бровями густыми шевелит — задумывается. Ничего ценного, бригадир? Давай ведомость, посмотрим. Ничего. На этот раз ничего. Двадцать пять ящиков подшипников да две связи медных прутьев. Это и без моего надзора загрузят, хотя потом надо будет лезть в багажник и пересчитывать. Береженого — бог бережет.

Теперь — в службу.

Так и есть. Народу — не пробиться, не протолкнуться. Но так встречаемся мы редко. Иной раз месяца три летаешь и не видишь соседа по платежной ведомости.

Кто улетает, кто прилетает, кто в резерве. Кто смеется, кто дремлет, кто откровенно, по-школьному, спит. К полудню не останется здесь почти никого, кроме дежурной да инструкторов. Все — в небе, над облаками.

Ага! Как всегда, толчея около Арины. Моего первого номера. Хохочут. Если она начинает рассказывать — поясницу тянет от смеха. Сколько всякой всячины знает: музей впечатлений и событий. И преподнести умеет. Мастер жанра, как говорится. Послушаем.

— Открыли контейнеры, — заливает Арина, — подогрели завтрак. Наташенька накормила два салона. А на третий — мало, недовложили. Сами знаете, пассажиру не объяснишь, что цех виноват. Ему что бортцех, что метеослужба — все аэрофлот. Ну, ладно. Кто-то из экипажа отказался, и мы есть не будем. Андрей, правда, поел. Он у меня всегда голодный мальчуганчик. Примчится снизу и кричит: «Мать — есть! Может быть, в последний раз!» Думали-гадали, как пять порций куры на девять разделить. Стали резать и ломать, как в песне поется. Разложили по тарелочкам, гарниру — побольше. Но в «хвосте» компания какая-то веселая сидела. Один аналитик тарелки все осмотрел и говорит вдруг:

— Девушка! Что у нас на завтрак?

— Курица, — отвечает Наташа.

— Да? А я думал — сороконожка!

— Почему? — не сдается Наташа.

— А вы посчитайте, сколько у нее ног!..

Служба хохочет. Умеют девчонки рассмешить. Молодец, Арина!

Ладно, двинусь к самолету: чего доброго, и про меня расскажет что-нибудь. Конечно, расскажет. Но лучше — без меня. Вот первый номер мне выпал! Голос мощный и хорошо поставлен. Лешка-радист точно определил ее во времени и пространстве, словно мерку снял: «Арина — козырь, — сказал он. — И козырь явно выраженный!» И это так. С ней не пропадешь ни на работе, ни на гулянке. Как за каменной стеной. Всякое ведь бывало.

В Хабаровске при нас обсчитали паренька-задавашку. Губошлепа. Рублей на тридцать. Паренек пьяненький. Вернулся, видимо, с моря вот-вот. От трешниц штаны трещат. С ним — довольно теплая компания прихлебателей. Энтузиасты чужих запасов и сбережений. Тертый народец. Рыбак всех поит. Развезло его вконец. Шампанского потребовал. Официантка лицо надула и говорит: «Двадцать рублей. А то не дадут!» Он, несчастный, соглашается: «Все пропью, гармонь оставлю! Гуляй, рыбак!»

Мы — посторонние. Но Арина посочувствовала рыбаку сразу:

— Отдайте человеку деньги!

— Вам-то что за дело? — заскрипела официантка, похожая на сучковатую обнаглевшую палку в переднике. — Ходют тут, по талонам питаются, а туда же. Скажите спасибо, что обслужила!

— Спасибо! — сказала Арина.

Слово за слово, и завелись, шум на весь ресторан. Рыбака Арина отстояла, я его к выходу проводил, от греха подальше. Утром этот тип даже не вспомнит свою спасительницу…

Нет, с Ариной не пропадешь.

— Привет! Добрый день! Здравствуйте!..

Сколько знакомых в этой вокзальной толчее. Не успеваю голову вертикально поставить. Дежурные по встрече, сменные начальники, кассиры, связисты, диспетчеры, переводчицы, электрики, медики…

Вон плывет над толпой громадина — Игнат Скуров. Багажный грузчик экстра-класса. По полю на каре носится со скоростью, максимально приближенной к сверхзвуковой. Чемоданы он не загружает, а ссыпает в багажник, словно нет для него земного тяготения. А уж трап подгонит к борту и припаяет — залюбуешься. На шести языках чешет, если дело касается погоды, турнирной таблицы или багажа. Сам улаживает все мелкие международные конфликты. Мастер. Но — без царя в голове.

Раз, по пьянке, собрался домой. После работы. Пешком идти лень. Покатил на трапе. Через все поле на малой скорости, и исчез в тумане. Утром хватились трапа. Забегали. Милиция подключилась к розыску. Ясное дело, отыскали. За шесть километров от аэродрома во дворе Игната. Сам он не помнил ничего. Жена рассказывала, что подъехал где-то в полночь, состыковался со стеной дома и вылез по трапу на чердак.

Думали потом, как его наказать. Под угон транспорта подвести? Мелкое хулиганство инкриминировать? Но где взять тогда такого толкового работника? Так и вышел Игнат сухим из воды.

Носильщики. Веселый народ. Дружный, работящий. Другой бы на месте вон такого старика спать бы завалился после тяжкой ночи. А дед — ничего, «Литературку» читает: «Интеллигенты клуба ДС». По любому вопросу может с кем угодно поспорить — что твой штатный лектор. С юмором дед. Себя величает «насильником», а работу — вольным промыслом.