Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - [97]

Утром я показал моей милой бересту с набросками. Королева лишь снисходительно пожала плечами. Я не обиделся, а пошел прямо к Умельцам.

Какое же разочарование постигло меня, когда обнаружилось, что Мастера не умеют читать чертежи! Пришлось поплевать на ладони и браться за дело самому, объясняя более доходчиво, чего я от них хочу. Я промаялся дотемна в мастерских, устав, как бесами загнанный. Умельцы медленно соображали, что к чему, не понимали толком конечную цель всей заварухи, но не смели ослушаться и не подчиниться своему Королю. Часто сквозь проемы-окошки к коридорам, связывающим все землянки и оборудованные пещеры, заглядывали любопытные подданные, своими скупыми улыбками – смеяться они не умели – выражая радость по поводу моего присутствия. При этом их глаза – глаза Королевы – теплели, а я, если успевал, трепал их по щекам или ласково ерошил им волосы – светло-каштановые, в меня пошли.

В конечном итоге, я добился своего. В моем прежнем мире за такие труды ордена полагаются. Но плодами моих усилий стали воплощенные Мастерами не какие-то побрякушки, а новая модель меча, образец секиры, предназначенной для плотницких работ, но годящейся и в качестве оружия, и наконец, моя гордость – арбалет.

Бил этот первый наш самострел неважно, в смысле меткости, но тем не менее, при испытаниях с пятнадцати шагов вогнал в корень дерева толстую стрелу так глубоко, что пришлось ее выдергивать не мне, а силачу-солдату, заглянувшему в мастерскую. В помещении собралась целая толпа, теснились и в проемах, удивленно глядя на мои действия. И я продемонстрировал публике возможности остальных новинок. Лезвием секиры нарубил колышки, потом обухом заколотил их в стены из трамбованного грунта и развесил на них нехитрые инструменты умельцев. При этом Мастера закивали, лица их просветлели. Затем я опробовал новый меч. Лезвие было заточено только с одной стороны, с другой торчали зубья, способные пробивать толстые панцири медведежуков. Меч получился весьма тяжелым, хотя имел не более двух локтей в длину. Я решил, что каждый рабочий будет носить его, выходя в фуражирные походы, а значит, должен научиться орудовать им, если не в бою, то в труде: расширение в верхней части клинка годилось под лопату, что я и показал глазеющим на меня рабочим, солдатам и Мастерам. Однако на их лицах читалось лишь недоумение. Я не успел огорчиться, ибо в тот самый миг в мастерскую явилась Королева.

Я сразу заметил, что она в бешенстве. И сразу понял почему – я пропустил вечернее купание, которое было чуть ли не священнее, чем причастие для католиков. К тому же я отвлек от омовения и немалую группу членов племени. Впервые наши подданные сжались страха, готовые броситься врассыпную, подальше от гневной повелительницы. «Вот те на, – подумал я. – Влип».

Тем не менее, как ни в чем не бывало, я сказал:

– Дорогая! Посмотри, что я придумал!

И повторил все, проделанное ранее. Ответом было ледяное равнодушие. Постепенно я стал заводиться. Да что она понимает, злился я, вот даже глядит без тени мысли в глазищах! Да она просто следует своей генетической программе и инстинктам – как компьютер. Черт побери, как я был слеп до сих пор! Женщина, с которой я делю постель, – просто робот из плоти и крови, безмозглая машина, которая только и может, что командовать и бесконечно заниматься сексом. Да что она понимает в чертежах, а тем более в технике?

И все же из чистого упрямства я решил довести все до конца. Злой и обиженный, я даже не смотрел по сторонам, а когда поднял взгляд на Королеву…

Если бы от стыда люди проваливались сквозь землю, то я точно бы долетел до жидкого ядра планеты. Как я посмел подумать о ней такое?! Она смотрела на меня с гордостью и восхищением. Потом шагнула ко мне, взяла за руки и на мгновение прижала губы к моему лбу. Затем повернулась и необычайно мягко указала на мои изобретения. Тут же подскочила работница, схватила один из пробных мечей, похожий формой на половинку саперной лопатки и принялась копать им земляной пол. Ближайший солдат крутанул другой клинок, выполняя типичные для воинов приемы обороны и нападения. Один же из собирателей не только нарубил поленья для очага топором, но и выделал кол, заострил его и вколотил в землю.

Я был готов расплакаться от счастья.

* * *

Один лишь арбалет не получил должной оценки.

Весь следующий день я потратил на усовершенствование недооцененного самострела и в последних лучах заката сбил им голубя, а потом, набравшись наглости, зарядил арбалет гарпуном и в сумерках выволок из ручья крупного головастика.

Ночью Королева вознаградила меня как никогда раньше…

* * *

Несколькими ночами позже я проснулся, как от толчка, встал и стал ходить взад-вперед по спальной камере, обдумывая посетившую меня во сне мысль: моим подданным почему-то никогда не приходило в голову что-либо БРОСАТЬ. Даже просто чтобы сбить ягоду с ветки. Они всегда БРОСАЛИСЬ в рукопашную, или же лезли на растение, иногда обламывали его. И теперь, годы спустя человеческого времени, мне показалось, что я нашел объяснение моей победе над Соперником.

Он просто не ожидал и не остерегался БРОШЕННОГО оружия.