Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - [43]

На аллею выбегали люди. Молодая чета рядом кричала и хлопала в ладоши. Но зрелище быстро закончилось. Прижатая дюжиной драконов колесница свечой поднялась к зениту и скрылась в вышине среди облаков – столь же неожиданно, как и появилась. Многолюдье возле меня долго и восторженно орало и бурно аплодировало. Они увидели всего-навсего грозу и причудливый танец крылатых стражей. Никто не пытался понять, что же произошло. А я пытался, но не успевал полностью разобраться. «Завтра», – так сказал пресветлый. Завтра…

5

На следующий день, ровно в девять утра, я стоял перед воротами Царевеца. На крепостных стенах и под ними шныряли люди в блестящих мундирах из черной кожи. По их ошарашенным лицам становилось ясно, что это давно переставшая функционировать гражданская полиция. Смешно мобилизовывать их против противника, которого им не дано увидеть глазами. Форменная паранойя. Перед воротами стояло несколько броневиков, а вдобавок над холмом кружил вертолет. Я прошел сквозь всю нелепую суматоху без помех, никто живой меня не увидел, ничто механическое меня не зарегистрировало. Лишь за периметром стен меня остановил патруль из троих витяков. Потребовали предъявить пропуск в Резиденцию, хотя каждый из них хорошо меня знал. Потом попросили задержаться ненадолго. Через пару минут появилась внушительная фигура шагающего ко мне Баяна. Он встал передо мной, запустив небрежно руки в карманы серого костюма и долго созерцал меня с бесстрастным выражением лица. Только глаза блестели резче обычного. Наконец выплюнул:

– Вот так, Евтим… Что это за представление было вчера вечером?

Я ответил спокойно:

– Если спрашиваешь почему пророк Илия бесновался над Царевецом, мой ответ: не знаю.

– Вероятно разведка боем, попытка прямого штурма.

– Вероятно.

– Попытка накрылась.

– Тебе виднее…

– Где он сейчас?

Я пожал плечами. Он сжал челюсти, заиграли желваки на скулах.

– Если ты дашь мне икону святого Илии, в смысле, если в карманах завалялась, и если попросишь вежливо, я бы попробовал войти в духовный контакт с ним.

Баяну шутка то ли не понравилась, то ли он ее не понял. Молча изучал мое лицо и наконец процедил сквозь зубы:

– Великая настаивает на встрече с тобой. Вопреки обстоятельствам.

– А тебе это не нравится. Так иди вместо меня – предложил я с готовностью. – Вот, тут закладка в книге. Почитай ей.

Успел-таки его разозлить. Он зарычал на витяков:

– Ведите его! Да, все трое! Еще двоих возьмите! И держать связь со мной постоянно.

В первый раз на меня не набросили плед. Я постарался держаться невозмутимо и не вертеть головой. Везде стлался резкий запах гари. На нас падали огромные тени пролетающих драконов, которые несли на широких плечах разнообразные стройматериалы и инструменты, перекликаясь гулкими набатными голосами. Грохотало и скрежетало – велись восстановительные работы. Через каждые полсотни шагов стоял витяк и оглядывал меня строгими и пытливыми очами. Словно не бывал я здесь прежде, день за днем.

Мы продвигались медленно, эскалаторы не действовали. Большинство коридоров тонули во мраке, лишь изредка сиял наспех прилаженный прожектор. Хрустальные купола над большими залами и сводчатые пролеты носили следы копоти, змеились трещины. Писк аварийных датчиков сливался в монотонное хоровое жужжание. В одном месте устанавливали подпоры рядом с расколотой вдоль массивной мраморной колонной. Я не был уверен в своих чувствах при виде поражений, не знал, что испытывать – гнев или радость. Изумляла и повергала в смятение мощь одного из наших пресветлых воинов. Во всяком случае, скорее больно было глядеть как годами строенное развалено за считанные мгновения. «Вспомни Содом и Гоморру»… Аллилуйя.

В центральной палате Резиденции царила необычная тишина. Костры не горели. Купол отсутствовал напрочь, но осколки внизу уже подмели дочиста. Сверху струился во всей красе дневной свет. Однако блеск великой Шар как-то поблек. Она показалась мне мельче, серо-коричневой тушей больше похожей на настоящую ящерицу. На пресмыкающееся.

Мать-змеяна лежала на кучах мха, пропитанного черной мутью. Только сейчас я осознал, почему острие атаки направили сюда, – она ведь спала под главным куполом. Крылья шар-верени свисали изломанные и обгоревшие.

«Не тревожься! – защебетал в моих мыслях ее голосок, деланно бодрый. – Я быстро поправлюсь».

Я встал на колени:

– Великая… Почему ты не отменила аудиенцию сегодня?

«Аудиенция? Евтим… Разве так ты думаешь о наших встречах? Прими же сейчас, что прошел на свидание в госпиталь. Сегодня мне как никогда нужно отвлечься от плохого».

Неужели и это ее желание предвиделось в тщательно продуманном заговоре? Скорее всего. Именно по причине ее привязанности ко мне пресветлый привлек меня в ряды мятежников. В горле запершило…

Я раскрыл книгу. Минуты назад в приступе безрассудства я предложил Баяну читать вместо меня. Я играл с огнем. Ведь именно эта книга и есть главная улика против меня. Я держал не какое-нибудь из будничных сочинений по теологии. И даже не свой собственный труд о сути догм. В руках у меня – сборник репродукций икон. Несколько дней до сего момента я перебирал тома в библиотеке в поисках именно этой книги. Она уцелела только в силу своей уникальности, считаясь произведением искусства. И поэтому не угодила в огонь во время погрома над крестами и иконами на заре змейского господства.